Невиновных нет

– Хорошо, – Локка улыбнулась снова. – Пусть так. Только помни, что любой огонь, где бы он ни горел, кто бы его ни разжег, – это все равно Мой огонь, Грэйн. И не следует сомневаться и колебаться не стоит, если хочешь шагнуть в него, дочь Морайг и моя дочь.

– Я запомню, Огненная.

– Конечно, запомнишь, – богиня взмахнула крылами и поднялась выше, еще выше. – Ты – ролфи, и, чтобы делать, тебе не обязательно понимать зачем. Пока не обязательно. Ты – хорошая Гончая, моя Грэйн, верная и сильная. И тебя ждет мой дар.

– И в нем наверняка будет какой-нибудь подвох, Беспощадная.

– Непременно будет! – Золотая луна рассмеялась вспышками зарниц и сполохами дальних пожаров.

– Я помню о тебе, Локка… – прошептала эрна Кэдвен и закрыла глаза, убаюканная тенью Ее крыльев.

– И я помню о тебе, моя Верная… – ответила Она треском занявшегося в костре хвороста.

День намечался по-настоящему жаркий, а дорога вела все больше в гору, чем под гору. И хотя Джэйфф Элир уверял своих спутниц, что выбирал самый удобный и безопасный маршрут, но Джоне так не казалось. Слишком круты были подъемы, слишком камениста тропа, и к тому же груз из нескольких мушкетов за спиной делал путь сплошным мучением. В кожаных поршнях хорошо по травке бегать или по песочку, а каменные осыпи для них губительны. Оставалось лишь позавидовать Грэйн, у которой не только силенок, как у взрослого мужчины, но еще и крепкие ролфийские сапоги на ногах имеются. Эрне Кэдвен вообще все было нипочем, знай себе топает за Джэйффом практически след в след и в ус не дует. Джона же пыхтела позади, вся взмокшая и покрытая слоем пыли толщиной в палец.

Темп ходьбы, заданный бывшим рилиндаром, не способствовал особой разговорчивости, да и не хотелось лишний раз открывать рот. Рано поутру Джона сходила посмотреть на обвал, который они с Джэйффом устроили, и зрелище поразило ее до глубины души. Кто бы мог подумать, что объединенная сила Земной и Огненного может обрушить половину горы. Впрочем, Элир не выглядел счастливым. Во-первых, таких лагерей на Шанте еще штук десять или даже пятнадцать, а значит, их ночной вклад в дело спасения шуриа минимален. А во-вторых, было еще кое-что, глодавшее рилиндара изнутри. Вчера они беседу вели не только о способах завоевания благосклонности ролфиек.

– Мы перестали быть народом, Джойана, – с горечью сказал Джэйфф. – Мы распались на тысячи мужчин и женщин, которых объединяет только Проклятье Сигрейн. Вслушайся, наша единственная общность – это Внезапная Смерть. Как тебе? Нравится? Мне – нет. Но я понимаю, почему так произошло. Ведь в миг Порога каждый только наедине с ночью и смертью, и ничто не спасет. Ни личное мужество, ни доблесть, ни мудрость, ни объятия возлюбленного, ни дружеская рука, ни материнская забота, ни долг родителя. Ни-че-го! Каждый шуриа всегда один. Всегда, Джойана. И каждый сам по себе и сам за себя.

И ничего тут не возразишь. Он прав. Они такие все поголовно. Этот жестокий миг перед рассветом, когда душа беззащитна и бесконечно одинока, быстро превращает в закоренелого эгоиста.

– Они, – Джэйфф махнул рукой в сторону их стоянки, где осталась Грэйн. – Они отняли у нас только землю. Нашу гордость, нашу честь и единство мы потеряли сами. Выронили из рук, едва к горлу приставили лезвие, как сегодняшний дезертир – свою саблю. Наши женщины ушли к завоевателям, чтобы избавить своих детей от участи проклятого. Не всех, но хотя бы некоторых. Наши мужчины отправились каждый своей дорогой в поисках донджеты. И никто, ни разу не попытался найти спасение не только для себя одного.

– Думаешь, это возможно… спасти всех… всех шуриа?

Джэйфф злобно оскалился.

– А ты хотела бы спасти господина Тиглата? А шуриа, которые примкнули к чори? Или того ублюдка, который спокойно глядел, как убивают сородичей? Или ты веришь, что для них существуют оправдания?

– Или Яльдана Нимрэйда, – буркнула Джона.

– Кто это?

– Капитан «Ускользающего», на котором мы плыли.

– Так это он… обидел Грэйн? – спросил Элир.

Одна только Шиларджи знает, как он догадался о случившемся на борту «Ускользающего».

– И он тоже шуриа, – подтвердила Джона. – Шаман, сильный шаман, обученный и посвященный.

В сущности, она уже не сомневалась, что у Нимрэйда изначально была душа насильника и рабовладельца, раз он так жестоко обращался со своим кораблем. Корвет предпочел гибель власти шуриа.

– Значит, она права – мы все виноваты, каждый по-своему, – рыкнул бывший воин «Рилинды» и отвернулся. – И я, если уж на то пошло, не только долгожитель, но и самый виноватый.

– Но ты не прошел мимо Грэйн и спас меня.