Невиновных нет

В Матвеевскую к дому он приехал, когда едва-едва начало светать. Он просидел безрезультатно в «Москвиче» несколько часов, держа взглядом подъезд. Наконец после полудня вышел парень в теплой импортной стеганой куртке, росту невысокого, крепыш с рябым лицом. И тут Брустин увидел, что через плечо у него переброшена сумка, Мишина сумка с большими латинскими буквами по диагонали «Камацу»! Брустин ощутил, как тугой комок стал распирать горло, зачастило сердце. Парень пошел не в строну платформы, не к центру, а налево, вдоль тупичка и куда-то свернул. Он появился минут через десять, но уже без сумки, а с двумя канистрами в руках. «Значит, их двое, второй со шрамом, высокий блондин… Это они… Сумка Миши… Он куда-то ее отнес… Канистры… Скорее всего там машина», — промелькнуло в голове у Брустина. Между тем парень пошел теперь в противоположную сторону. Вернулся он часа через полтора на такси, за это время Брустин вяло сжевал бутерброд и запил чаем. Парень вылез, расплатился, открыл багажник, напрягшись, вытащил оттуда две канистры. Судя по тому, как нес, они были полные. Он вновь пошел вдоль тупика, куда-то свернул, возвратился без канистр, вошел в дом. Брустин ждал. Заныли ноги, спина стала зябнуть, но ничто не могло уже заставить его уехать отсюда. Он понимал: они готовятся к отъезду, неслучайно ведь, чтоб запастись бензином, наняли такси, деньги это немалые, значит спешат… В ожидании прошел день…

Уже стемнело, когда из подъезда вышел другой — высокий блондин в теплой джинсовой куртке — и быстро зашагал в сторону станции. Брустин заторопился, вылез из «Москвича», прошел до конца тупичка, увидел открывшийся огромный неогороженный двор, похожий на свалку, в конце двора — полуразрушенное здание — то ли склад, то ли бывший гараж, — валялись снятые с петель ворота, битый кирпич от дымоходов, полусгнившие стропила. И в глубине под навесом — белая «семерка»! Подошел, посветил фонариком. Номера, что и у Миши на записке, в салоне Мишина сумка. Он вынул ключи, которые нашел у Миши в шкафчике, попробовал, дверца отперлась, в замок зажигания вставил канцелярскую скрепку, вытянул фиксатор левой задней, чуть приоткрыл до первого легкого щелчка. И тут услышал шаги. Он быстро отступил во тьму, в глубину, споткнулся, едва не упал, часть досок с пола была снята; спрятался за широкую кирпичную колонну, поддерживавшую свод, потом вжался в нее, ощутив запах отсыревшей, вздувшейся штукатурки.

— Ключ от хаты я взял с собой, — сказал высокий.

— Правильно… Думаю, мы быстро это провернем, — отозвался рябой.

— То, что думаем мы, Артуру до феньки. Он за нас думает. Теперь даже не он, а здешние…

— Может зря мы механика в беретке заделали? «Заказ» — одно, а это…

— А если бы он нас сдал ГАИ? Точно, понял он, что «семерку» мы сняли. Что тогда? Ну за угон как-нибудь отмазались бы. Но «заказ» завалили б. А что за это полагается? Артур отрезал бы нам яйца и заставил бы в руках носить…

Две дорожные сумки они бросили в багажник, затем сели в машину высокий блондин за руль, тот, что пониже рядом. Блондин начал вставлять ключ в замок зажигания, но ключ не лез.

— Что за зараза, — буркнул он, зажег свет в салоне, наклонился к замку.

Они не видели и не слышали, сидя в салоне, как преодолев три шага, Брустин вышел из тьмы и легко потянул левую заднюю незапертую дверцу и затем негромко произнес:

— Сидеть тихо, не поворачиваться, — слова его как бы повторил сухой звук взведенного пистолетного затвора, патрон лег в патронник, Брустин поднял предохранитель.

От неожиданности, от возникшего ниоткуда голоса и знакомого им щелчка морозная дрожь шевельнула кожу под волосами и, как разряд, прошла по спине до пяток.

— Вытащи скрепку из замка, потом заводи, — сказал Брустин, сел на заднее сидение, ощутив бедром Мишину сумку, захлопнул дверцу.

— Что надо? — прохрипел сухим голосом высокий.

— Поедем.

— Ты что, старый козел, с ума спятил? — высокий глянул в зеркальце заднего вида, мельком разглядел лицо старика.

— Вставляй ключ, заводи. Я не шучу. Мне терять нечего.

— Тебе «бабки» нужны? — тянул время, раздумывая, высокий.

— Последний раз говорю: заводи, — Брустин ткнул стволом ему в затылок.

— Куда едем, папаша? — спросил рябой миролюбиво.

— Туда, где владелец сумки с инструментами. Я его отец.

— Мы купили сумку у ханыги на автозаправке.

— Три дня назад эту машину ремонтировал мой сын, — сказал Брустин. Вечером, возвращаясь, он сел в нее на автобусной остановке. Мы едем туда, куда вы его завезли. Либо тут же обоих пристрелю.

Они не знали, как поведет себя этот старик. Откажись они ехать, может и стрельбу открыть. А может и обойдется, поехать туда, а по дороге… Все же лучше ехать, торговаться тут с ним опасно…

— А если мы?.. — сказал высокий.

— Ничего вы! Пристрелю! И уйду. Найдут нескоро. Вы в этом городе чужие… Поехали!

Высокий вытащил скрепку, завел машину, вырулил из-под навеса…