Невидимый мир демонов

Из числа воздействий этой силы на подвижников — наиболее интересными по своей внутренней психологии представляются те атаки темной силы, которые она предпринимала против подвижника на почве духовной его гордости, а именно, когда подвижник воображал, что он близок к совершенству, когда он забывал то основное правило подвижнической жизни, что если в человеке не будет крайнего смирения, смирения всем сердцем, всею душою и телом, то он Царствия Божия не наследует111, ибо только глубокое смирение может искоренить в человеке его самоуслаждение сознанием, что он праведник, может спасти его от навязчивых ассоциаций горделивой человеческой мысли — ассоциаций, убивающих святость души. Только смирение может уничтожить злую самость человека, к которой обыкновенно и «подстревает» темная сила.

Прежде, чем начать нашу беседу о случаях открытого соприкосновения подвижников со злою силою, скажем несколько слов об особом даре подвижников, именуемом прозорливостью или духовным зрением в отличие от другого психического зрения, которое называется ясновидением и которое по существу своему есть зрение чувственное, ибо астральная среда, на которую оно распространяется, признается также средою чувственно ощущаемой, хотя и гораздо более тонкою, чем физический мир.

Замечательно, что те подвижники, которые обладали высшею степенью смирения, как, например, св. Антоний Великий, обладали и даром прозорливости, даром интуиции угадывать зло, какую бы оно тонкую и благовидную форму на себя ни принимало. Смирение — это была та великая сила, которая и возводила человека на высшую ступень проникновенного познания. По словам подвижника св. Исаака Сирина только «смиренно-мудрый есть источник тайн нового века»112.

И, вот, подвижники достигали того, что получали дар видеть духов не только чувственно, но и духовно, не столько через ясновидение, сколько через особую интуицию, которая называлась у них духовным зрением.

Эти роды зрения отличаются друг от друга. Раскрытие духовного зрения представляет совершенно иную способность, чем раскрытие какого либо чувственного восприятия из мира астрального. Если человек, ведущий аскетическую жизнь — будь то жизнь индусского йога или христианского инока, — начинает видеть астральные явления, то это совсем не связано с развитием его истинной духовности и святости. Точно также от своей способности к такому ясновидению человек не делается сам духовнее и выше; способность к ясновидению получали даже люди порочной жизни. Духовное видение, наоборот, не есть внешнее зрение; это есть особое проникновение, которым человек мгновенно постигает истину.

Когда человек достигает высшей духовности, то все перед ним делается открыто; делается открыто все и в низшем мире, в мире злой силы. «Истинного Христова подвижника вводит в видение Сам Бог, — говорит епископ Игнатий Брянчанинов. — Такое состояние доставляется Духом Святым. Подвижник ощущает чистым сердцем своим козни вражеские; видящий же духов только чувственно, легко может быть обманут ими в свое повреждение и погибель»113. «Чувственное видение без духовного, — говорит тот же епископ, — не доставляет должного понятия о духах, доставляет одно поверхностное понятие о них, может доставить понятия самые ошибочные».

Одним из могущественнейших святых, открыто боровшихся с темною силою, был подвижник первохристианства св. Антоний Великий, который обладал как ясновидением, так и духовным зрением. О случаях его столкновений с диаволом мы имеем определенные указания, которые были нам даны защитником веры, св. Афанасием Великим. Со св. Антонием Афанасий был лично дружен и относительно этого подвижника он является литературным первоисточником. Он составил подробное жизнеописание Антония; там он много говорит о сверхъестественной власти Антония над демонами, которых Антоний видел воочию, благодаря своему ясновидению, и постигал, благодаря своему духовному зрению. У таких подвижников, каким был Антоний, внутренняя невидимая борьба с демонами усиливаясь, переходила в подвиг необыкновенный и чрезвычайный, переходила в борьбу открытую, которая сводилась на прямое единоборство с мистическим злом, на единоборство открытое, ничем не прикрашенное. Демоны являлись подвижнику наяву в самых устрашающих видах, которые Антония нисколько не пугали и он им даже наносил удары. «Так, однажды, — рассказывал Антоний, — явился с многочисленным сопровождением демон весьма высокий ростом и осмелился сказать: я — Божья сила, я — Промысл; чего хочешь, все дарую тебе. Тогда дунул я на него, произнеся имя Христово, занес руку ударить его и, как показалось, ударил, и при имени Христовом тотчас исчез великан этот со всеми его демонами»114.

Нельзя не признать, что это краткое сказание Антония чрезвычайно величественно; оно характеризует титаническую силу Антония. И эта титаническая сила сказывается особенно ярко, если мы сопоставим с ней несчастные потуги Ивана Карамазова избавиться от докучливых приставаний темной силы, мучившей Карамазова в образе «джентельмена-приживальщика».