Невидимый мир демонов

3. Однажды в образе не только ангела света, но даже в образе Самого Иисуса Христа, явился дьявол преподобному Пахомию Великому и сказал: «Радуйся, старец, столько мне угодивший! Я — Христос и пришел к тебе, как к другу Своему». Изумился преп. Пахомий и, не робко смотря на привидение, начал рассуждать: «Христово пришествие к человеку сопровождается радостью; сердце не чувствует никакого страха, все помышления тотчас исчезают; ум делается очами серафимскими и весь вперяется в зрение славы Господней; душа забывает время; человек делается тогда бесплотным, а я теперь смущаюсь, боюсь… Нет, это не Христос!» Потом, оградивши себя крестным знамением, с дерзновением сказал: «Отойди от меня, дух злобы! Будь проклято лукавство всех твоих начинаний». Мгновенно призрак исчез, а храмина исполнилась смрада, по воздуху шумел ветер.

Григорий (Дьяченко), священник. Духовный мир. — М., 2006.

Атаки темной силы на христианских подвижников

В романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» в разговоре Ивана Карамазова с джентельменом-приживальщиком обращает на себя внимание следующее место этого разговора: «Цель моя благородна, — говорит, между прочим, Карамазову его докучливый гость, — я в тебя только крохотное семячко веры брошу, а из него выростет дуб, да еще такой дуб, что ты, сидя на дубе-то, в «отцы пустынники и в жены непорочные пожелаешь вступить»… Когда же на эту реплику Карамазов спрашивает гостя, искушал ли он когда-нибудь вот эдаких-то, вот, что акриды-то едят, да по семнадцати лет в голой пустыне молятся, гость отвечает, что он только это и делает. «Весь мир и миры забудешь, — говорит он, — а к одному эдакому прилепишься, потому что бриллиант-то уж очень драгоценен; одна, ведь, такая душа стоит иной раз целого созвездия. У нас, ведь, своя арифметика. — Победа-то драгоценна!»

Разговор этот, взятый у Достоевского, очень характерен. Он определяет отношение темной силы к христианским подвижникам. Здесь Достоевский своим гением постигает самую психологию этой силы.

По поводу этих слов паразита-приживальщика, написанных Достоевским, мы должны сказать, что, если есть возможность человеку понять демона или злого духа, то путь для этого один, и это есть тот путь, которым только и обладает человек для постижения какой бы то ни было психической субстанции. Это — путь аналогии с другими психическими субстанциями и с самим собою. Для данного же случая, это есть путь аналогии с людьми, являющими собою, как говорит Шопенгауэр, «диаволов в человеческом образе».

Но вот в своей борьбе с диаволом были подвижники и подвижники: были такие гиганты в подвиге, как Антоний и Макарий Великий, как Сергий Радонежский и Серафим Саровский, с которыми темная сила, посягавшая на них открыто, ничего сделать не могла. С другой стороны были иноки, близкие к падению и даже такие, которые падали под воздействием этой силы.

Относительно первого типа подвижников св. Симеон Новый Богослов, идеализируя их мощную силу, говорит так: «Миродержитель, господствующий над миром злобою своею, властитель земного, начальник тьмы, лукавый диавол, царствующий над всеми водами морскими и играющий миром, как иной играет малою птичкою, держимою в руках, не посмеет и со всем воинством своим и со всею силою своею приблизиться к такому человеку и прикоснуться даже к пяте ноги его, а не только смело взглянуть на него. Ибо блистание вина и лучи солнца сильно сияют на лице того, кто пьет его, проходят во внутренности его и передаются рукам, ногам и всем членам его, и делают его всего огнем сильным во всех частях его, чтобы опалить врагов, приближающихся к нему. И бывает он любимцем Света, другом Солнца и возлюбленным ему сыном в силу чистого и светлого вина того, изливающегося в него подобно лучам солнца и света»110 …

Конечно, погасить такие светильники христианства, какими, например, для народа русского являлись Серафим Саровский и Сергий Радонежский, это было бы для темной силы успехом чрезвычайным в смысле причинения человечеству зла. Ведь, те положительные качества, которыми еще держится русский народ, были всеяны этими великими святыми и подобными им. И надо отдать справедливость Ф. М. Достоевскому, что он глубоко понимал психологию темной силы, влагая ей такия речи, как речь «паразита-приживальщика», которую мы привели выше.

О неудачных попытках диавола к воздействию на подобных подвижников мы и будем сейчас говорить, перейдя потом к случаю, когда темной силе удалось нанести губительный удар — более слабому подвижнику.