Невидимая река

– Слушай меня, Александр, я, конечно, болен, но, если меня вынудить, я протащу тебя через все пять лестничных пролетов, так что лучше проваливай отсюда. – Он был в бешенстве.

Я поднялся и по совету Пата еще раз сходил в душ. Горячая вода кончилась. Я наслаждался болью, которую вызывали струи ледяной воды. Пата не было. Я надел его джинсы и футболку. Теперь они были велики и Пату, и мне. Вышел в холл посмотреть, что там творится.

Пат, двое братьев Эрии и ее отец выносили тело Джона, завернутое в простыни, вон из квартиры.

– Алекс, иди отсюда! – прикрикнул на меня Пат.

– Вы что делаете, Пат? – Я был в панике, мне было страшно за беднягу Джона.

– Алекс, предоставь это нам, отвали.

– Нет, Пат, что происходит? Полиция… – начал было я без особой уверенности.

– Давайте дальше сами, ребята, – сказал Пат. Он взял меня под руку и отвел к себе.

– Слушай, Алекс, – прошептал Пат. – Я сказал им, что Джона убил грабитель, ясно? Обколотый нарик, которому было нужно бабло, понял? Пригрозил, что Эрии придется давать показания в полиции, что ее арестуют, а следом и их всех, а потом дружно вышлют из страны. Что им придется нам помочь, если они не хотят вернуться в свою гребаную Эфиопию.

– Что ты творишь, Пат, ты рехнулся? Что будет с Джоном?

– Мы отнесем Джона в огромный контейнер-молотильню для мусора у здания на Четырнадцатой, которое перестраивают. Кинем его туда, укроем мусорными пакетами, всяким хламом. Контейнер освобождают каждую пятницу, вывозят на свалку в Авроре. В любом случае его никогда не найдут.

– Черт побери, должен же быть какой-то другой способ!

– Нет другого способа, Алекс. В полицию нельзя. Тебя допросят, арестуют, обещаю тебе, я знаю эту систему. Допросят Эрию, тоже арестуют, депортируют вместе со всей семьей, тебя посадят за убийство, меня выселят. Выход один.

– Не знаю, Пат…

– Ты джина выпил?

– Нет.

– Иди и выпей, ну, иди!

Я отыскал бутылку джина «Бомбей сапфир», налил себе полстакана. Пат ушел. Я налил себе еще, борясь с желанием подождать, когда усвоится героин, но в итоге плюнул на это.

Когда я вышел из квартиры, эфиопы уже были в коридоре и пытались спустить Джона по лестнице. Он был замотан простынями и одеялами, как мумия. Кровь не просачивалась сквозь толстый кокон, что неудивительно, учитывая, сколько крови он потерял в спальне.

– Джон, прости меня, ради бога, – неожиданно для себя самого взмолился я.

– Алекс, если хочешь помочь нам, возьми себя в руки, – посоветовал Пат.

Я вышел в холл. Из всей семьи Саймон единственный говорил по-английски. Его отец что-то мне сказал, Саймон перевел.

– Плохи дела, – сказал он таким тоном, словно речь шла о ценах в магазине или о войне где-нибудь на другом конце планеты.

– Да уж.

– Прямо как с женой О. Джея Симпсона.

Я посмотрел на него. Сжал кулаки. Пат положил руку мне на плечо.

Два взрослых сына эфиопского семейства тупо смотрели на меня. Может, думали, что это я убийца или Эрия убила его во время ссоры…

– Алекс, если хочешь помочь, зайди спереди, с моей стороны, а я буду направлять. – Я встал на место Пата. Джон был плотно замотан, но я ощущал его ноги сквозь все покрывала.

Мы прошли пять лестничных пролетов. Нас было четверо. На удивление просто. Слишком просто, обыденно. Боли я уже не чувствовал. Внизу остановились.

– Пойду проверю, что там на улице, – сказал Пат.

И вышел на Колфакс.

– Нам надо в темпе обойти здание. На все про все у нас тридцать секунд, – предупредил он по возвращении.

Я понятия не имел, сколько времени, но одно было ясно: патрульных машин быть не должно. Копы редко сюда заезжали, особенно ночью. Но таксисты или водители автобусов могли обратиться к властям.

– Никого, – сказал Пат.

Мы вынесли Джона на улицу и потащили его за здание, где находился контейнер, о котором говорил Пат. Когда по Колфаксу проехала машина, мы замерли, но она не остановилась. Саймон что-то пробормотал своему брату. Надеюсь, они не собираются бросить нас тут одних.

Мы опустили Джона в контейнер, Пат сказал Саймону, чтобы тот помог своему брату залезть внутрь и прикрыть тело Джона всяким мусором. Мэтью, старший, залез внутрь, и за несколько минут они забросали тело Джона мешками для мусора, досками и всяким строительным хламом. Мы стояли, виновато опустив головы. Мэтью вылез обратно, поднял вверх большие пальцы обеих рук.

Мы вернулись к нашему дому.

– Мне нужно увидеть Эрию, – сказал я.

– Утром, – ответил Пат.

– Мне надо поговорить с ней сейчас, – настаивал я. – Понимаю, это жестоко, но я хочу поговорить с ней. По горячим следам.

– Утром, – повторил Пат.

Он уперся как осел. Безработный, никем не любимый, брошенный друзьями и насмерть больной СПИДом, в этот момент он соображал лучше и был покрепче меня.

Я уступил его здравому смыслу:

– Ладно.

Мы поднялись на пятый этаж. Эфиопы вошли ко мне.

– Я сказал мистеру Улеяве, чтобы они вытерли всю кровь в комнате, сколько бы это ни заняло времени, – не для того, чтобы ты там остался, там вообще никто жить не будет. Просто так, для спокойствия, – сказал Пат.

– А почему я не могу остаться?