Невеста Тёмного Лорда

Кажется, у него было десять рук. Но едва он убрал палец от её нежного бугорка, и Кира простонала с разочарованием, она тут же поняла, что рук у него было лишь две.

И обе они в эту минуту приковывали её запястья к двум другим подвесам, вытягивая её тело аркой лука. Кира дёрнулась, пытаясь вывернуться, но оковы держали крепко.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она.

– Поздно. Наслаждайтесь, мисс Риаз. И скажите мне, как вы наслаждаетесь, иначе я…

Кира почувствовала, как вся дрожит. С бесстыдно раздвинутыми ногами, скованными и раздвинутыми руками, с волосами, спадавшими до земли, она была в его власти настолько, насколько это было возможно.

– Иначе вы… – прошептала она.

– Включу свет.

Свет. Яркий беспощадный свет, запечатлевающий всю эту картину. Её и его. Вместо мягкого, уютного полумрака – отражение её позора в каждом квадрате стеклянной стены.

А заодно и прекрасный вид для пролетающих вертолётов.

Её губы шевельнулись.

– Я… наслаждаюсь, – простонала она.

– Предвкушаете?

– Да.

– И что же, мисс Риаз, вы предвкушаете, такая томная и опытная? Просветите меня.

Кире было трудно дышать. Возбуждённая, она дышала глубоко и резко, и из-за прилива крови к голове возбуждение делалось ещё сильнее.

– Вы будете… долго любоваться мной, – прошептала она.

– Уже любуюсь. Ваша поза – произведение искусства. Точно не хотите включить свет, чтобы полюбоваться в зеркало самой? Руна Целар мне свидетель, от собственной наготы пришли бы в неистовство даже вы сами.

Он встал перед ней на колени, взяв в руки закованную ступню.

– Совершенство, – прошептал он, касаясь нежной подошвы. – Моё совершенство.

Какая-то часть Киры мягко велела ей не шевелиться и не говорить. Она была его, полностью его теперь, и она должна была дать ему насладиться своим призом.

Дать ему себя.

Его язык путешествовал по изгибам её ступни, исследуя пространство между её тонкими пальчиками. Его рот отрывался от её трепещущей, подрагивающей ножки лишь затем, чтобы прошептать ей пару грубейших непристойностей, которые она никогда не услышала бы от него в обычную ночь. Но здесь, во тьме, где она была полностью в его власти и всё было возможно, она приняла от него и эти слова так, как её распахнутое лоно приняло бы его.

– Вы, – шепнула она. – Вы заманили меня сюда.

– Как хрупкую бабочку – в мои сети, – прошептал он ей в ответ. – И теперь я потрогаю вас так, как хочу. Так, как вам и не снилось. И вылижу всю до конца.

В доказательство он прикусил внутреннюю сторону её бедра, и несколько лёгких, возбуждающих укусов последовали за ним, оставляя за собой горячий влажный след. И наконец его язык накрыл её лобок, приблизился к своей желанной цели, и Кира, неспособная ни двигаться, ни поднять голову, ни даже смотреть, могла лишь только бессильно извиваться, раскрываясь всё шире.

Она коротко вскрикнула, потом застонала долго, протяжно, чувствуя, как с каждым движением нарастает наслаждение. Она была скована, мышцы напряглись и застыли, но это лишь помогало ей чувствовать больше и острее. Она больше не была Кирой – мужчина у её ног доставлял удовольствие не только ей, но и всей комнате, кровати, целому зданию, лунной ночи за окном. Она была миром и мир был ей, и одновременно не было ничего, только горячий язык её любимого мужчины, и…

… Язык, лизнув её в поледний раз, исчез, и с коротким вдохом он вошёл в неё.

– А! – вскрикнула Кира, чувствуя, как по затёкшим мышцам снова разливаются живительные токи. Его магия… он контролировал её, не желая заполнять Киру или давать ей слишком много, но чуть-чуть всё равно просачивалась, как самый дорогой соус к изысканному блюду.

А она, Кира, была его ужином в эту ночь. Её ласкали его руки, обводя вздёрнутую грудь и податливые ягодицы. Её распробовал его язык, и теперь её мужчина наслаждался десертом.

– А я, – прошептала Кира, чувствуя, как удовольствие, затмевая весь мир, становится невыносимым, – получаю вас.

Он подхватил её под талию, немилосердно заставляя выгнуться в оковах – и Кира застонала от боли и нового, последнего витка наслаждения, когда он вошёл в неё именно так, как надо.

– Да! – выдохнул он ей в грудь, обхватывая её и сотрясаясь в последнем взрыве.

Кира едва почувствовала, как профессор разомкнул её оковы и отнёс на кровать.

– Мне было так хорошо, – прошептала она, когда он склонился над ней. – Никогда не предполагала, что там, в таком… в таком месте… может быть так хорошо.

Тихий смех.

– Я покажу вам ещё много таких мест. В некоторые из них, удивитесь, даже можно приходить с детьми. Вы когда-нибудь были в оранжереях, мисс Риаз? Кроме оранжереи Академии, разумеется? В галереях, усыпанных орхидеями, в бесконечной пустыне кактусов? В аквариуме с акулами и скатами?

– Н-нет.

Вздох.

– Вы всё ещё та самая приютская девочка, которая почти ничего не видела в этой жизни. Придётся беспощадно избавляться от шор на ваших чудесных зелёных глазках.

Но он улыбался, она чувствовала, что он улыбался.

– Только с вами, – прошептала она. – А… это не опасно? Ведь мы беглецы.