Невеста смерти

Юлия была умницей, и Гайя это знала, просто лишний раз поддержала в молодой матери уверенность. Дети родились здоровыми и крепкими, молока у Юлии хватало, домашние рабыни, выбранные лично Друзом в помощь той старухе, которая помогала Гортензии всю жизнь, отлично справлялись со своими обязанностями. Поэтому Гайя была совершенно спокойна за Рагнара и его внезапно разросшееся семейство. Но вот на подходе оказалась и сама Гортензия, и тут волновались и Ренита, и привезенная снова та же повитуха, и даже Гайя.

— Командир, — осторожно окликнула она Фонтея. — Мы тут явно ничем не поможем. Все идет своим чередом. Осмелюсь посоветовать тебе сделать самое разумное. Зайти к Гортензии, ободрить ее и ложиться спать. Я посижу с ней. И если что-то будет требовать твоего решения, то немедленно разбужу. Уж мне-то ты веришь?

— Верю. Наверное, ты права. Но ведь не засну. Она мучается уже третий час. И меня попросила уйти. Сказала, что не хочет при мне выпучивать глаза и кусать губы. И ты мне предлагаешь лечь спать?

— Предлагаю скопить силы. Они тебе понадобятся утром.

— Уверена?

— Абсолютно.

Фонтей попытался еще раз прорваться в спальню к Гортензии, но быстро вернулся к Гайе, устало сидящей возле имплювия:

— Ренита и еще какая-то кучка женщин стояли намертво, как будто защищали римский форт от батавов.

— Не ожидал?

— От Рениты? Теперь уже был готов. Но сначала она мне показалась такой… — он замялся, подбирая слова. — Словно мокрая серая тряпка…

— А сейчас? — подняла на него Гайя смеющиеся глаза.

— Это ты научила ее распоряжаться? — вопросом на вопрос резко ответил Фонтей. — Твоя школа?

— Вряд ли. Она просто обрела себя. И она такая, какая есть. Ребята ее приняли, доверяют и не прячутся.

— Но смеются же. А Волк жаловался на нее не далее, как вчера.

— Смеются не со зла. Она действительно слишком резко сбросила ту коросту с души, которую умышлено заставила себя отрастить в лудусе. Она искренне любит ребят и жалеет. Не забывай, она же замужем за Таранисом.

— И с тобой она дружит.

— Волк тоже со мной дружит. Но почему-то мне не пришел на нее жаловаться.

— Тебя просто не оказалось в тот момент рядом. Он собирался заступить на дежурство у императора. А Ренита запретила. Сказала, что он не восстановился еще.

— Ей виднее. Хотя могу представить, как именно она это сделала… Не хватает ей иногда житейской мудрости. Поговорю с ней при случае.

Фонтей кивнул:

— Ты умеешь… Кстати, и меня уговорила… Пойду спать.

И он ушел в свой кабинет, где иногда ночевал, когда засиживался допоздна и не хотел беспокоить Гортензию.

Гайя тоже придремала, откинувшись в кресле с жесткой деревянной спинкой, инкрустированной серебряными вставками. Она безумно устала — дни сменяли друг друга с бешеной скоростью. Наступившая осень принесла с собой ветер и сплошные дожди — и тут же напомнили о своем существовании все когда-то выбитые в рукопашных схватках суставы, нестерпимо болела голова, а ночью наваливались кошмары.

Ей уже начал сниться очередной бой, в котором она снова и снова выводила детей из готового вспыхнуть по четырем углам амбара, но вот в отличие от реальности сюда примешивались подробности другого сражения, все соединялось в немыслимом узоре боли, струящейся по лицу крови вперемешку с холодным дождем, она слышала хруст собственных ломающихся пальцев и ребер — но знала, что должна стоять на ногах несмотря ни на что, и стояла, отражая удары…

— Гайя! Гайя! — голос Рениты вывел ее из темного забыться, в которое она провалилась вместо сна, обещавшего в начале отдых и покой. Ей на мгновение показалось, что Ренита не здесь, в доме префекта, а склонилась над ней там, на покрытом размокшей, скользящей под ногами глиной поле боя.

Она вскочила на ноги, успев удивиться, что они послушались — и открыла глаза, вспомнив, что цела и сидит в атриуме у префекта.

— Гортензия? — настороженно спросила она, вглядываясь в усталое лицо Рениты и следы крови на ее хитоне.

— Мальчишка. Крупный, и голос командный. Весь в отца.

— Я не слышала крик.

— А он особо и не кричал. Так, возвестил о своем появлении и бросился есть, — рассмеялась Ренита.

— Гортензия как?

— Счастлива, — Ренита присела рядом с Гайей. — И я тут не нужна уже. Поедем домой?

— Поедем. Только разбужу командира. Пусть порадуется.

— Он у же с ними.

Гайя про себя отметила, что впервые услышала от Рениты слово «дом», а ведь единственным домом Рениты и Тараниса была палатка в лагере, да и в той кипела жизнь, особенно после появления Рыбки. Гайя и сама не знала, как было бы лучше поступить им с самого начала — может, стоило поселить девушку вместе с тем контубернием, в который она входила. Но это не охладило бы ее отношений с Дарием — только еще и ребят бы поставило в неловкое положение, потому что все бы знали, куда отлучается Рыбка в часы отдыха. А так хотя бы честно.

— А ты на чем приехала? — поинтересовалась Гайя у Рениты, потому что сама она примчалась вместе с Фонтеем верхом, но вряд ли беременная врач была способна на такой подвиг, да и не надо это в ее ситуации.

— Меня Таранис привез сам.