Невеста смерти

Он видел, как сражался Вульфрик в тренировочных поединках — его и правда безжалостную манеру. Все же гладиаторские бои отличались от настоящей битвы, и мало кто из гладиаторов стремился причинить лишние мучения товарищу по несчастью. Убивать — да, убивали, и избежать этого было трудно. Но старались сделать это как можно быстрее и безболезненнее, все же все они были достаточно опытными воинами. А если ранить, то так, чтобы не оставить калекой, в основном старались нанести касательные порезы — крови много на радость зрителям, а лечения максимум на декаду. А нарочно рассечь лицо, отсечь ухо, перерезать сухожилия — это было нормой только для Вульфрика.

— Давайте я стену закрашу, — появился откуда-то из-за угла Вариний. — Марс, можно с тобой переговорить, пока будем тут вместе с побелкой возиться?

— Да что это тебя так потянуло красить? — удивился Рагнар. — И со мной ты поговорить не хочешь?

Юноша смутился, потому что Рагнара очень уважал, а уж после того случая, когда северянин на руках принес его, избитого и еле сдерживающего стоны, к врачу, испытывал чувство благодарности и не знал, как отблагодарить, да и случай не представлся. А тут выпала возможность помочь хотя бы Марсу.

— А ты разве не собирался ему помочь? — юноша смело скрестил взгляд своих больших глаз с изумрудами Рагнара.

— Собирался, — усмехнулся Рагнар, придирчиво рассматривая рассеченные полосы на спине и плече друга. — Тут не только стену, тут и его самого надо ремонтировать.

— А к Рените? — выпалил Вариний, словно взрослые воины могли и не догадаться.

— Да, собственно. Парень прав, — подвел итог Рагнар. — Тебе, Марс, еще на арену. А мы с нашим юным приятелем берем на себя дорожку и стену.

— Может, Гайе сказать? — предложил Вариний.

— Она что, стену белить будет? — сквозь зубы отозвался молчавший все это время Марс.

— Нет, что ты! — даже испугался мальчишка. — Она же тебя любит. И я видел, как она Рените помогала. Может, она сама тебя перевязать захочет.

— Не захочет, — отрезал Марс. — А к врачу, пожалуй, придется заглянуть, а то ведь не выпустят завтра, если воспалится тут все. Не буду услаждать глаз собой. Тьфу.

Он не скрывал раздражения, и злость помогала не чувствовать саднящую боль в порезах.

— Марс? — удивилась Ренита. — Опять? Да что ж ты не можешь хоть накануне боев поберечься?

— Тебе не до меня? Так и скажи.

— Что ты кидаешься? Слова еще не сказала поперек, — Ренита поправила свое туго затянутое вокруг головы и шеи покрывало, и Марс заметил, что оно надвинуто еще ниже, чем обычно. Да и глаза у врача были снова грустными и отрешенными. — Таранис не здесь поблизости, кстати?

Она взрогнула как от удара:

— Зачем он здесь?

Марс пожал плечами — неужели и между ними кошка пробежала? Ну они хоть с Гайей отчасти помирились, и в большей степени играли на публику в размолвку, чем злились друг на друга, хотя и это было. Она не могла ему простить ревность, а он ей — упрямство, с которым она рвалась в бой, не долечившись как следует.

Ренита промыла его раны, смазала какой-то резко пахнущей и жутко жгучей жидкостью:

— Дыши. Жжет ужасно, даже по здоровым пальцам когда попадает с губки. Но зато завтра останутся тонкие сухие коричневые полоски.

— Спасибо. Хотя не так уж и больно.

— Вот как? — она наклонилась к нему совсем близко. — Завтра придется терпеть в разы страшнее. Каленое железо.

Он кивнул:

— Знакомо. Вытерплю.

Ренита вздохнула с каким-то надрывом:

— Да хранят вас обоих все боги Рима…

— Спасибо еще раз, — он сжал ее руку. — И помирись с Таранисом… Не лишай его надежды.

Ее глаза блеснули близкой влагой, но она сглотнула и кивнула, прошелестев еле слышно:

— Видно будет. Иди. Мне еще на завтра собираться.

За Марсом закрылась дверь, а Ренита со всхлипом опустилась на лавку, сжав голову руками. Она была готова выть в голос — оказывается, даже со стороны видно, что она с Таранисом в ссоре. И, как ни больно это было признавать, причина размолвки была в ней самой — она оградилась от мужчины стеной холода, боясь привлекать к нему и их отношениям внимание Вульфрика.

Ренита инстинктивно чувствовала опасность, исходящую от этого рудиария, и его безграничную, темную злобу. Она боялась, что его угрозы в адрес Тараниса — не пустой треп перевозбужденного мужчины, к чему она привыкла, а самый настоящий план действий.

— Ренита, ну чем же я тебя обидел? — недоумевал Таранис, пытавшийся зайти к ней поболтать, но жестко изгнанный с порога валентрудия под предлогом того, что здесь место телько тем, кто нуждается в помощи врача. — Хорошо, если ты хочешь видеть здесь только больных, так и скажи. Быстренько проломлю себе голову и приползу.

— Прекрати! — она попыталась с силой захлопнуть дверь изнутри, но сломить его сопротивление ей оказалось не по зубам. — Чего ты добиваешься?

— Да вы обе сговорились, что ли? — недоуменно пробормотал Таранис, только что на тренировке наблюдавший, как Гайя гоняла Марса по всей учебной арене, раз за разом сбивая с ног.

— О чем? — Ренита ослабила хватку, с которой держалась за дверное кольцо, и он тут же ворвался в валентрудий и закрыл ногой за собой дверь.