Невеста на уикэнд

Понедельник. Он грянул в положенное ему время, сразу после воскресенья. Я проснулась в дурном настроении, и в этом, наверное, была уже моя вина. Когда Колчановский довез меня до дома, мне стоило настроиться на позитивную волну, радуясь окончанию спектакля и возвращению в родную съемную квартирку. Но вместо этого, оставшись наедине с собой, я, наконец, позволила желчи, скопившейся за два дня, прорваться наружу. Мне казалось, что выплеснув злость, я приду в норму, однако вот результат — я всё еще хочу убить шефа. Всю вину за произошедшее я взвалила на него. Просто так было проще не думать об объятиях и поцелуях. Но за всё надо платить, и я платила раздражением и выражением на лице «злобный гоблин».

Не улучшилось настроение и тогда, когда я вышла из дома. По какой-то блажи я была уверена, что возле дома меня будет поджидать знакомый автомобиль. Хотя, скорей всего, просто надеялась в глубине души, что выходные не прошли даром не только для меня. Наивная! Это только я по своей женской сущности ждала продолжения банкета, а КГ уже давно промокнул рот салфеткой, и теперь сидел где-то сытый и довольный. Игра она и есть игра.

— Тьфу, гад ползучий, — выругалась я и направилась к метро, чтобы дойти там до белого каления. Работать хотела не только я. Час-пик, чтоб его…

И в этот момент телефон тренькнул СМСкой. Я махнула на него рукой, успеется. После вошла в метро, и уже до своей остановки про сообщение не вспоминала, да и потом тоже. Все знакомые писали через мессенджеры или в соцсетях, в крайних случаях, звонили, так что какая-нибудь реклама или оповещение оператора моего интереса не вызывали. Короче, ненужную информацию в своем перегруженном ядом мозгу я хранить не стала.

Уже у бизнес-центра я махнула рукой одной из коллег, и мы вошли в большие вращающиеся двери.

— Как провела выходные? — спросила коллега.

— Ш-шикарно, — вырвалось у меня шипением. — Умопомрачительно.

— Ого, — она округлила глаза, — что-то случилось?

— Мелочи, — отмахнулась я, уже жалея о неосторожных словах, потому что понимала, что обсудить каждого сотрудника — дело первой важности для наших кумушек.

Ну и черт с ними, не убудет. С бабой Нюрой всё равно не сравняться. Мы втиснулись в лифт, и я натянула на лицо маску невозмутимости, заметив в толпе одну из главных сплетниц нашего офиса — Жанну Синичкину.

— Ой, девочки! — она нас тоже заметила. — Как выходные? Что было интересного?

— Провалялась на диване, — ответила я, надеясь, что это удовлетворит любопытство и первой коллеги, которая теперь не спускала с меня жадного взгляда.

— А мы с Владиком… — начала Жанна, и я отключила внимание.

Ей нужно было похвастаться перед всеми, кто ехал в лифте, мне ее рассказ был неинтересен совершенно. И когда мы доехали до своего этажа, я не спешила присоединяться к двум балаболкам, уже оживленно осуждавшим прослушанные мною подробности чего-то там с Владиком.

— Привет, девочки! — нам жизнерадостно улыбнулся наш сисадмин Жорик Тюльпанов. — Как… — я подумала, если спросит про выходные, задушу, — настроение?

— Понедельник, — ответила я коротко и ушла в свою бухгалтерию.

А в бухгалтерии… О, все боги Вселенной! Я ощутила ускоренное сердцебиение и томление где-то внизу живота, потому что посреди кабинета стояло оно — мое кресло, вырванное потом и кровью из глотки шефа. Новенькое, перевязанное красной ленточкой с большим красивым бантом и открыточкой, прицепленной к ленте. Изнывая от предвкушения, я неспешно приблизилась к моей прелести, растягивая момент нашей встречи…

— О, а это что у нас тут такое? — главбух Эльвира Степановна прошествовала мимо меня и схватила открытку: — Прекрасному бухгалтеру с глубочайшей симпатией и признательностью за отлично проделанную работу, — прочитала Эльвира и взвизгнула: — Какой же он лапочка! Умеет наш Костик делать сюрпризы, вот уж не ожидала. Как приятно-то!

И она, вцепившись в мое кресло, увезла его в свой закуток, а я так и застыла с открытым ртом, парализованная случившимся. До моего сознания всё еще доходила истина — меня кинули! Тем временем, сияющая Эльвира, мурлыча себе под нос «Сердце красавицы склонно к измене», выкатила свое старое кресло и толкнула его ко мне:

— Можешь забрать, Ника. А то твое старое кресло скоро совсем развалится. Дарю.

Я тяжело сглотнула. Дарю? Дарю?! И счастливая слюна, еще капавшая с моих клыков, превратилась в пену бешенства. Она врала порядочным людям два дня подряд? Она позорилась, оравши на кровати, которую трясет шеф, имитируя бурный секс? Она, в конце концов, попала под каток бабы Нюры?! Это мое кресло!!!

— Какой же он душка, — продолжала фонтанировать главбухша. А через пару секунд до меня донеслось: — Катюш, привет. Ты представляешь? Я прихожу сегодня на работу, а в кабинете стоит кресло, перевязанное ленточкой. И записка: «Самому лучшему и любимому бухгалтеру»… Да! Конечно, Колчановский… А кому тут еще дарить? Моим курицам что ли?