Невеста на уикэнд

Нет, я понимала, что он это делает только ради поддержания мирной атмосферы, чтобы не ссориться со старушкой и ее родней. Шеф, конечно, ей не верил, потому что знал историю наших отношений, как никто, и всё равно мне стало неприятно. Во-первых, осадочек у меня уже был далеко не маленький, и самодурство злобной старушки начало сильно утомлять. А во-вторых, может он ей и не поверит, но начнет ко мне приглядываться — а вдруг во мне есть червоточина, и я, оставшись одна, оказалась волком в овечьей шкуре? Кто знает, как это скажется в дальнейшем на наших рабочих взаимоотношениях? Еще не хватало, чтобы ее бредни исподволь помешали моей обычной жизни, в которой я просто бухгалтер.

Я не стала рваться в комнату и закатывать скандал. Спустилась вниз и присоединилась к двум семействам. Мой напряженный вид заметили. Люся обреченно вздохнула, но я отмахнулась. Александр попытался разрядить атмосферу рассказом про Чилика и ветеринара. Люся и Римма смеялись, я рассеянно улыбалась. Дядя Миша подсел ко мне и положил руку на плечи. Но сказать так ничего и не успел, потому что в ворота позвонились…

— Скорая? — удивился Александр. Он первым подошел к монитору, на котором отражались сразу несколько видов коттеджа, в том числе и ворота.

— Зачем? — опешила Римма.

— Анне Леонидовне стало плохо, — пояснила я. — Я вызвала. Все-таки десятый раз за сутки — это не шутки.

Дядя Миша бросил на меня непроницаемый взгляд, после подошел к зятю и… открыл ворота.

— Пусть посмотрят. Теща постоянно за сердце хватается, — сказал он без тени улыбки.

— Будет не лишним, — согласился Саша. Люся и Римма растерянно молчали, пока не понимая, как реагировать на мою выходку.

И вскоре бригада врачей уже поднималась на второй этаж, сопровождаемая Александром и Риммой с Люсей. Дядя Миша вернулся к столу, из-за которого я так и не встала, и поднял руку:

— Дай пять, — я усмехнулась, и мы ударили по рукам. — Можешь на меня рассчитывать в любое время дня и ночи, — пообещал Люсин отец, и я ответила:

— Запомню.

А через несколько минут спустился Колчановский. Он посмотрел на меня и произнес:

— Тигрик, поговорим?

— Поговорим, — согласилась я.

— Вера, — позвал дядя Миша и поднял вверх сжатый кулак, обещая поддержку и помощь.

Я улыбнулась ему и вышла вслед за шефом. Он обернулся ко мне, протяжно вздохнул, а после сказал:

— Перегиб.

— Да, — кивнула я. — Перегиб. Позволять два дня поливать себя грязью — еще какой перегиб. Шалава, проститутка, стерва, пьяница — я еще выдержала на твое благо, хотя ты ни разу меня толком не защитил, несмотря на обещания. Зато выставил из комнаты на радость старушке…

— Я просто не хотел обострять…

— Но марать грязью мою семью я не позволю, — продолжила я, не слушая Колчановского. — С меня хватит. Мы сейчас же уезжаем. Ты сам понимаешь, что дальше милой беседы не получится. Будет неловко и неудобно. А с бабой Нюрой еще и грязно. Извиняйся, и мы уезжаем.

— Указываешь? — прищурился Костик.

— Хорошо, я уеду одна.

— Договор…

— Плевать, — отмахнулась я. — У меня есть гордость. Завтра же напишу заявление на увольнение. Если есть совесть, дашь уйти с хорошими рекомендациями. По крайней мере, которые я заслуживаю на самом деле. Оговоров с меня уже достаточно.

— Так сильно задело? — уже спокойней спросил шеф.

— А как ты думаешь?

— Черт, — выругался Костик и отвернулся от меня, но уже через пару секунд снова обернулся и сжал мои плечи ладонями. — Извини. Я, правда, не думал, что всё так получится.

— Всё было неплохо, за одним нюансом.

— Понимаю.

Больше он ничего сказать не успел, потому что в дверях появился Саша. Я ткнула шефа кулаком в живот и указала взглядом назад. Костик обернулся.

— Шурик, мы уезжаем, — сказал он, не дожилась ни извинений, ни порицаний. — Прости, что так внезапно, но надо успеть проскочить пробку.

— Да я всё понимаю, — ответил адвокат. — Не обижайтесь, ребята.

— Всё в порядке, — ответила я. — Была рада знакомству.

— Да уж, — Александр потер затылок. — Могло бы быть и приятней.

— Извини, — сказал Костик.

— Да это вы нас извините. Кто ж знал, что так…

— Верунчик, — дядя Миша от дверей снова потряс кулаком. — В любое время дня и ночи.

— А тесть счастлив, — неожиданно весело заметил адвокат. — Он твой навеки, Вера.

Уже садясь в машину, я не сумела удержать любопытства:

— Как встретила фельдшера баба Нюра?

— Они вошли как раз в тот момент, когда она очень натурально стонала и держалась за сердце, так что возражений фельдшер слушать не стал. Когда я забирал сумку, баба Нюра сидела в проводах тонометра и портативного аппарата для ЭКГ, — ответил Колчановский. — Она была похожа на взъерошенного воробья. Там или врачи полягут, или старушка схлопочет в кои-то веки настоящий приступ. Но меня она, по-моему, любит уже меньше, таким взглядом смотрела, как на предателя.

— Какая потеря, — фыркнула я.

Он скосил на меня глаза:

— Все-таки ты — опасная женщина, — произнес Костик и вдруг расхохотался.

ГЛАВА 11