Неверный

Он показывает на коробку, на которой нарисован огромный игрушечный домик. Я такой видела в интернете. Стоит как подержанная машина и занимает полкомнаты. Но Ольшанский может себе позволить поставить такой домик в каждой спальне, поэтому я лишь вздыхаю.

Надо ли говорить, что Майюша с готовностью со всем соглашается.

— Ты балуешь мне ребенка, Демид, — ворчу, забираясь на пассажирское сиденье его внедорожника.

— Кто-то же должен ее баловать, — невозмутимо отвечает Ольшанский.

— Как у тебя так получается? — не могу сдержать завистливых ноток. — Она тебя впервые видит, а ты можешь договориться с ней практически обо всем. Может поделишься секретом?

— Легко, — кивает Демид, — тебе просто надо стать мной, и все.

— Спасибо за совет, — фыркаю я, — обязательно воспользуюсь.

Он улыбается кончиками губ, а я замечаю, что мы выезжаем на трассу. Куда он меня везет? Но зная по опыту, что расспрашивать Ольшанского бесполезно, поэтому молча смотрю в окно.

Наконец, сворачиваем с трассы на проселочную дорогу и тормозим у высокого забора почти у самого леса. Выходим из машины, оглядываюсь — скорее всего, мы приехали в один из дачных кооперативов.

— Проходи, — Демид открывает калитку, пропуская меня внутрь.

На пороге нас встречают двое охранников, как раз они мне знакомы.

— Осторожно, здесь низкая притолока, — предупреждает Ольшанский и сам наклоняет голову.

Мы проходим по небольшому коридору и оказываемся на пороге комнаты. Я инстинктивно цепляюсь за локоть Демида, он успокаивающе накрывает мою руку ладонью. Первым входит в комнату и разворачивается.

Там на стуле сидит женщина, рядом с ней еще один охранник.

— Зачем ты меня привез сюда, Демид? — спрашиваю полушепотом. На звук моего голоса женщина поднимает голову, и наши взгляды встречаются.

— Лиза? — я скорее угадываю чем узнаю, потому что от прошлой Лизы осталась одна тень.

Глава 39

Соня

Ее глаза на мгновение вспыхивают узнаванием, и на смену сразу приходит ненависть.

— Зачем ты ее сюда привел? — она злобно каркает, в очередной раз повергая меня в шок.

Такие изменения не наступают за один день. Не могу сказать, что я ей сочувствую, только теперь слова Демида вызывают определенные сомнения.

Он сказал, что Лиза сбежала, бросив больного ребенка. Но невооруженным глазом видно, что она в стрессовом состоянии. Причем давно. Кожа землистого цвета, волосы тусклые, скулы заострились.

Может она сбежала в состоянии аффекта? Ну никак не вяжется у меня образ этой осунувшейся женщины с цветущей наглой особой, с которой мы встретились в палате городской больницы.

Рустам тоже говорил, что ему все равно, и я тоже ему не верила. И Лизе не верю. Не может мать быть равнодушной к смертельной болезни собственного ребенка. Больше похоже, что она не способна это принять.

— Да, Демид, в самом деле, зачем ты меня сюда привез? — оборачиваюсь к Ольшанскому. Он смотрит на меня с недоумением.

— Ты еще скажи, что тебе ее жалко.

— Перестань, — становится гадко, — все-таки ее сын болен. Что бы ты ни говорил, видно, что она переживает.

Демид поднимает брови, но ничего не говорит. Подтаскивает два стула и жестом предлагает мне сесть. Лиза следит за нами обоими с неприкрытой злобой.

— Садись, сестренка. Сейчас будем разбираться, кто тут у кого заболел.

Лиза одаривает его убийственным взглядом. Демид лениво зевает, прикрыв ладонью рот. Меня начинает потряхивать.

— Не уверена, что мне это нужно, — делаю шаг назад, — какой бы матерью она ни была, это не дает тебе право…

— Сядь сказал, — гаркает Ольшанский, мы обе дергаемся. Он указывает глазами на стул. — Никакой она была матерью, ясно тебе? Никакой.

Ничего не понимаю, растерянно оглядываюсь на парней у двери, но те старательно прикидываются элементами декора. Выжидательный взгляд Ольшанского обжигает не хуже горелки, поэтому приходится сесть.

— Ну что, родная, начинай, — Демид устраивается на стуле поудобнее, закидывая ногу на ногу, — мы слушаем.

— Сам начинай, — зло огрызается Лиза. — Сколько можно одно и то же мусолить. Надоело.

— Мда, зря я тебя из подвала сюда перевез, — задумчиво скребет подбородок Демид. — Так что, едем обратно?

Я с широко распахнутыми глазами слежу за их перебранкой. Ладно Ольшанский, с ним давно все ясно, для этого парня закон не писан. Но почему Лиза не требует ее отпустить? Не просит меня вызвать полицию? Не требует адвоката? Ясно же, что здесь ее удерживают силой. Теперь еще подвал какой-то…

— В общем, или ты начинаешь говорить, или едем в твой новый старый дом, — предупредительно заговаривает Демид. Лиза зыркает исподлобья и опускает глаза. А Ольшанский подначивает. — Давай, давай, а то как рассказывать, какой любовник у тебя щедрый и влюбленный, прямо соловьем заливалась. А как правду рассказать, так язык в жопе.

Растерянно хлопаю глазами, Лиза нехотя соглашается.

— Ладно. Откуда начинать?

— Подробности того, как ты трахалась с Сикорским, можешь опустить. Давай сразу с беременности.