Неверный

— Я решил, что будет лучше, если Айдаров будет в курсе нашей с тобой любви. Или ты думаешь, я бы согласился тебя встречать просто так? Я кажется говорил тебе, что у меня новая любовница, и она очень ревнивая.

Мы въезжаем на территорию отеля, расположенного в парковой зоне на берегу реки. Это не в самом центре, но и не за городом. Я нарочно выбрала отель в этом комплексе, чтобы вечером не пришлось скучать в номере.

На регистрацию уходит буквально несколько минут. Здесь дороже, чем мы обычно снимаем номера для командированных, разницу я доплачиваю сама.

По территории разбросаны двухэтажные коттеджи, я забронировала номер на втором этаже. Демид все это время стоял рядом со скучающим видом и рассматривал соседнюю стенку. Но стоило попытаться отобрать чемодан и попрощаться, вмиг оживает, демонстративно берет за плечи и подталкивает к лестнице.

— Благодарю, я сам, — бросает администраторше, которая предложила помощь охраны.

Мне ничего не остается как плестись вверх по ступенькам за ним. Дожидаться приглашения войти в номер Ольшанский тоже не планирует. Вносит чемодан, ставит у стены и разворачивается ко мне.

— Теперь можно и поздороваться. Ну, здравствуй, сестра, — не успеваю опомниться, как оказываюсь впечатана носом в безупречный и баснословно дорогой пиджак своего странного родственника.

— Я больше не замужем за твоим братом, — говорю, изворачиваясь, по большей части чтобы вдохнуть, — и тебе повезло, что я не пользуюсь тональным кремом. Твой пиджак тогда бы спасла только химчистка.

— Ты правда считаешь, что я не отличаю, когда девушка с макияжем, а когда без? Я произвожу настолько отстойное впечатление? — Демид выглядит таким оскорбленным, что я не могу удержаться от смеха. Но он вмиг меня осаживает. — Ты можешь трижды развестись с Айдаровым, только как это отменяет, что Майя моя племянница?

Все. Смеяться сразу перехотелось.

— Для тебя это так важно? — смотрю в черные сверкающие глаза.

— Представь себе, да, — он предельно серьезен.

— Я не думала, — признаюсь честно, — ты никогда не проявлял особой заинтересованности.

— Видимой, ты хотела сказать? — он выжидательно смотрит, и меня затапливают непонятные, неизвестные и в то же время яркие чувства к этому мужчине.

Он прав. Все это время я чувствовала его поддержку. Даже сейчас я позвонила, и он приехал, хотя мог отказать. Я почти не сомневаюсь, что он говорит правду о своих любовницах, при этом в приоритете у него семья, что бы он ни говорил.

Это я, Майя и… Рустам. Судя по тому, что Айдаров уступил, хоть и проскрипел зубами, между ними действительно есть эта договоренность. И что бы ни говорил Демид, для него имеют значение чувства его брата.

— Спасибо, Демид. Я правда очень рада, что у нас с Майюшей есть ты, — говорю искренне, тянусь на носочках и целую в небритую щеку. Его небритость тоже идеальна, как раз настолько, чтобы очертить границы.

В его глазах мелькает растерянность, смешанная с признательностью. Значит, я права. Он слишком глубоко спрятал в себе мальчика, выросший в семье, которая так и осталась для него чужой. Но это не значит, что тот мальчик исчез без следа.

Внезапно накатывает волна злости к Ясмин. Если Демид говорит правду и бывшая свекровь приложила руку к смерти его матери, разве она не знала, что муж приведет старшего сына в семью? Что ей придется мириться с его присутствием, лгать окружающим, лгать собственным детям?

Когда Рустам с Русланом узнали, что Демид их брат, они были уже взрослые. А он всегда знал правду, но должен был притворяться.

Я уже сто раз думала о том, смогла бы принять сына Лизы. Раньше мне казалось, я ненавижу этого ребенка, особенно когда моему собственному грозила опасность. А теперь, когда я сама мама, понимаю, что ненавидеть его не могу. Но и принять тоже не смогла бы.

Идеальный расклад — он живет со своей матерью, моя дочь живет со мной. И мы никогда не пересекаемся. Но скажет ли она мне спасибо потом, когда узнает, что у нее есть двое братьев, о которых я никогда не говорила?

— Не знаю, о чем ты думаешь, сестренка, но у тебя в распоряжении ровно час, — обрывает мои глубокие раздумья предмет этих раздумий. — Перелет был не настолько утомительный, чтобы тебе понадобилось больше времени. Так что через час жду тебя в ресторане.

Спохватываюсь, уже когда передо мной оказывается широкая спина, обтянутая той же баснословно дорогой тканью, которую я спасла отсутствием тонального крема.

— А как же твоя любовница? — кричу вслед спине.

— Я позвонил ей и дал отгулы до выходных, — отвечает Демид, не оборачиваясь. — Разумеется, на условиях сохранения оклада.

— Ты невозможный циник!

Он оборачивается, когда подходит к лестнице.

— Не поверишь, меня как раз за это и любят, — улыбается обезоруживающе и меняет тон, постучав по часам. — Пятьдесят пять минут, дорогая, поторопись. А то придется есть штрафной десерт.

И я не могу перестать улыбаться даже когда захожу за душевое ограждение.

Глава 27

Соня