Неверная

В тот момент я была в Аспене, штат Колорадо, куда меня пригласили на конференцию при участии американских политиков и глав корпораций. Я была поражена тем, что ко мне постоянно подходили люди, ругавшие голландское правительство. Мне постоянно приходилось объяснять, что Голландия – не страна ксенофобов и что меня не выгнали оттуда ни с того ни с сего.

Я постаралась донести до гостей конференции мысль о том, что я сожалею о падении кабинета министров Балкененде, потому что правительство не должно распадаться из-за такого незначительного обстоятельства. Это приводит к недоверию со стороны избирателей: они голосуют за тех, кто должен принимать серьезные, сложные решения, а лидеры спотыкаются на мелочах.

Но больше всего я настаивала на том, что Голландия – мирное, открытое государство, страна терпимости и свободы. Именно в Нидерландах я обрела себя как личность, я – голландка, и очень рада этому.

* * *

Вне зависимости от того, нравится вам сложившаяся ситуация или нет, США являются лидером свободного мира. Хотя я и переношу свои идеи на американскую почву, я не думаю, что тем самым продаю их. В Американском институте предпринимательства в Вашингтоне у меня будет больше времени для размышлений, чем когда я была членом парламента в Гааге и управляла законодательными программами. Рискуя повториться, я хотела бы подчеркнуть, что не проблемы с нидерландским гражданством послужили причиной моего отъезда из Голландии, это – целиком и полностью личное решение, которое я приняла задолго до начала всей этой затянувшейся истории.

Много лет назад, когда я только окончила Лейден, мне казалось, что политика – это очень благородное дело и что институты демократии предоставляют человечеству возможность изменить этот мир к лучшему. Однако с тех пор я поняла, что, подобно любой другой деятельности человека, политика может превратиться в грязную игру, в которой клан идет против клана, партия – против другой партии, кандидат борется с другим кандидатом, а правительство может за одну ночь лишиться власти из-за какой-нибудь мелочи. Я надеюсь, что наблюдение за властью окажется для меня гораздо более приемлемым, чем участие в ней.

Свобода самовыражения, которую мне подарила Голландия, – свобода мыслить так, как я хочу, – является немыслимой роскошью там, откуда я родом. Это – стиль жизни, о котором в детстве я могла только мечтать. Каковы бы ни были его недостатки, ни один другой народ не понимает принцип свободы самовыражения так, как его понимают голландцы. Этот принцип настолько глубоко укоренился в голландской культуре, что голландцы защищали меня, когда возникла угроза моей жизни, даже несмотря на то что члены правительства открыто не соглашались с моими идеями. Я испытываю глубокую благодарность за это и счастлива, что являюсь гражданкой Голландии.

Мухаммед Бойери – убийца Тео – и прочие подобные ему люди не понимают, насколько большое значение европейцы и американцы придают идее открытого общества. Несмотря на свою уязвимость, открытое общество также является и чрезвычайно целеустремленным и упорным. Это – место, куда я сбежала в поисках свободы и безопасности. И я хочу, чтобы это место и в будущем оставалось именно таким: свободным и безопасным.

Люди постоянно спрашивают меня, каково жить, зная, что тебе угрожают смертью. Это похоже на ситуацию, когда у человека выявляют некое хроническое заболевание. Оно может обостриться и убить тебя, а может и не убить. Кризис может произойти через неделю, или же в течение десятилетий болезнь может ничем себя не проявить.

Большинство людей, задающих мне подобные вопросы, росли и воспитывались в благополучных странах, Западной Европе и Америке, после Второй мировой войны. Они воспринимают жизнь как нечто само собой разумеющееся. Там, где я выросла, смерть является частой гостьей. Вирусы, бактерии и паразиты; засухи и голод; солдаты и палачи – все это может в любой момент стать ее проводниками. Смерть приходит в образе капель дождя, превращающихся в мощные наводнения. Она владеет умами власть имущих, которые приказывают своим подчиненным преследовать, пытать и убивать людей, являющихся, как им кажется, их врагами. Другие люди кончают жизнь самоубийством в попытке уйти от жестокой и безнадежной действительности. Многим женщинам, которые, согласно общественному мнению, лишились чести, смерть является в образе отца, брата или мужа. Смерть не щадит и юных женщин, дающих жизнь своим первенцам, которые впоследствии остаются сиротами на попечении чужих людей.

В странах, находящихся в состоянии анархии и гражданской войны, как моя родина Сомали, смерть является повсеместной реальностью.

Когда я родилась, моей матери сначала казалось, что мне не жить. Но тогда смерть меня пощадила. Я переболела малярией и пневмонией. Мне отрезали гениталии, но мои раны зажили. Грабитель, собиравшийся перерезать мне горло, сжалился. Когда учитель, преподававший нам Коран, размозжил мне череп, врач смог меня вылечить.