Never Tell

— Уитмайры говорят, что вы располагаете информацией по поводу смерти их дочери, — сказал Роган. — Результаты предварительного медицинского осмотра свидетельствуют о самоубийстве.

— У нас другие сведения, — возразила Вонда.

— У сплетен есть одна забавная особенность, — заметил Роган. — Они не всегда достоверны, особенно когда гуляют среди бездомных ребят, надеющихся получить десять тысяч.

— Это не сплетни. — Голос Брэндона прозвучал на целую октаву выше и отозвался гулким эхом в стенах просторной комнаты с высоким потолком. Отстраненность в его тоне уступила место гневу. — Кейси рассказал нам, что произошло.

— Кейси Хайнц? — уточнила Элли.

— Да. Вы ведь знаете, что она вовсе не парень, а только притворяется им. Чертова извращенка.

Сильно сказано для татуированной мордашки. Элли покачала головой:

— А Кейси назвал вас своими друзьями. Он возмутился, когда я сказала ему, что мать Джулии считает, будто вы причастны к ее смерти.

— Он, наверное, просто не захотел оказаться с нами в одной компании. Мы знаем, что это его рук дело. Он нам все рассказал.

— Рассказал о чем?

— Что он убил Джулию.

— И когда же он вам об этом рассказал?

— Вчера вечером, — ответил Брэндон. — Мы встречались с ним в парке.

— Кейси сказал, что он поссорился с ней из-за Рамоны и набросился на нее, — вступила в разговор Вонда. — Потом он расплакался, словно девчонка, кем, собственно, и является, и стал говорить, что не хотел делать этого.

— Если кто-то и убил Джулию, то он хорошо поработал, чтобы это походило на самоубийство. Я не думаю, что это произошло . — Элли прилагала все усилия, чтобы не раскрыть какие-либо детали гибели Джулии, но при этом хотела довести до их сознания, что они с Роганом — в отличие от Уитмайров — не собираются принимать на веру каждое их слово. — Что конкретно сказал вам Кейси о том, как произошло убийство?

— Ничего, — ответил Брэндон. — Казалось, он жалеет, что сказал нам об этом. Мы просили его рассказать подробности, но он только плакал, как маленький.

— А почему он поссорился с Джулией из-за Рамоны?

— Потому что Кейси без ума от Рамоны, — сказала Вонда. — Он надеется, что рано или поздно она ответит ему взаимностью. Очень трогательно. Если бы вы видели, как он смотрит на нее, то сразу бы поняли, о чем идет речь.

Элли вспомнила, что Кейси говорил о Рамоне Лэнгстон так, словно та была ангелом во плоти.

— Если хотите знать, — сказал Брэндон, — эта ссора была связана с его отношениями с Джулией.

— Ты ведь сказал, что Кейси без ума от Рамоны, — удивленно произнес Роган. — А теперь выходит, он был с Джулией?

— Ну да. Он по уши влюблен в Рамону, но это типа платонического чувства. Как будто она его девушка или что-то в этом роде. Но Джулия пыталась что-то такое сделать. В общем, вы понимаете. Возможно, она собиралась рассказать об этом Рамоне. Тогда у Кейси не осталось бы никаких шансов.

Если у Кейси были сексуальные отношения с Джулией, то он солгал им с Роганом. Элли не верилось, что Кейси действительно признался во всем этим ребятам, но они не могли игнорировать факт его лжи.

Она продолжала давить на них:

— Стало быть, после того как Кейси сказал вам, что он убил Джулию, вы не предприняли ничего, пока не услышали о вознаграждении.

— Кейси наш друг, разве непонятно?

— Друг, которого ты только что назвал «чертовой извращенкой».

Брэндон опустил голову и принялся выковыривать грязь из-под ногтей.

— Да, наверное, с моей стороны это не очень красиво. Но нам нужны эти деньги.

— Правда, поверьте нам, — добавила Вонда.

— Тогда вы наверняка не будете возражать, если мы поговорим с каждым из вас по отдельности.

Элли заметила, как ребята переглянулись, когда Вонда последовала за Роганом в кабинет, примыкавший к гостиной.

Она осталась с Брэндоном наедине. Интуиция подсказывала ей, что эти ребята явились сюда исключительно ради денег, но если хотя бы один из них не признается во лжи, родители Джулии будут верить в то, во что хотят верить. Возможно, если ей удастся установить контакт с этим парнем, он во всем признается.

— Откуда ты приехал?

— Роузбург, штат Орегон. Родился в Портленде. Одна девчонка сказала мне, что здесь лучше, и восемь месяцев назад я приехал сюда на автобусе.

— Где ты достал деньги?

— Я пришел в церковь и наврал, что еду в Нью-Йорк к своим родителям. Они купили мне билет, и вот я здесь.

— И что, здесь лучше?

— Нисколько. Наверное, было бы лучше, если бы я жил в таком доме. А так нет. Подают больше, но и с полицейскими больше проблем. А зимой чертовски холодно.

— А чем тебе было плохо в Роузбурге?

— Ничем, до тех пор, пока отчим не сломал мне левую руку за то, что я пропускал занятия в школе.

— Похоже, это была несколько чрезмерная реакция.

— Ну да. Но после того как однажды утром к нам неожиданно заглянул социальный работник, в тот самый момент когда он готовил денатурат в гараже, мой отчим, судя по всему, не посчитал, что это чрезмерная реакция.

— А мать?