Never Back Down (СИ)

В башне Рейвенкло было тихо-тихо, только ветер выл за окном. Определённо будет дождь. Странно, тут всегда воет ветер. Как-то я на этом не заостряла внимание раньше. Тихонько спускаясь по лестнице, я поняла, что в гостиной кто-то сидит. Я осторожно выглянула, в кресле спиной ко мне сидел мальчишка. Я долго вглядывалась в этот затылок, прежде чем поняла, что это Эд Лафнегл. Он сидел неподвижно, глядя в тлеющие угли в камине. Было поздно уже, что он там делал? Я хотела уже вернуться в постель, понимая, что спокойно попить не удастся, когда Эд пошевельнулся. Он закрыл лицо руками, его плечи мелко задрожали, послышался тихий всхлип. Что это? Он плачет? Эд Лафнегл сидит в третьем часу ночи в тёмной пустой гостиной и плачет? Внезапно я испытала жалость к своему давнему неприятелю. Было так странно — стоять и видеть его в таком состоянии. Во мне боролись два чувства. С одной стороны, он всего лишь мальчишка, который издевался надо мной, поэтому будет правильно просто уйти в комнату и не вспоминать об этом. А с другой… Как ни крути, но мне хотелось его пожалеть. Странно, но второе чувство победило. Я подошла к нему сзади, обошла кресло и присела на корточки у подлокотника.  — Эд? Что-то случилось? — Тихо и вкрадчиво спросила я. Он убрал руки от лица, посмотрел на меня мокрыми от слёз глазами и попытался сделать грозный и вызывающий вид.  — Тебе-то какое дело? — Прошипел он.  — Наверное, есть дело, раз я спрашиваю, — так же тихо ответила я. — Расскажи мне, хуже не станет. Что случилось? Он немного помолчал, продолжая смотреть на угли. Минуты через две, когда у меня начали затекать ноги, он спросил:  — Ты помнишь моих соседей напротив?  — Дженсенов? — удивилась я. — Конечно. Вы с Сэмом и Джоном пытались запереть нас в кладовке. А их мама готовит вкусное печенье с корицей. — Я улыбнулась вспомнив это, но увидев лицо Эда, тут же нахмурилась.  — Мама прислала это письмо. — Я только сейчас заметила аккуратно сложенный лист бумаги, лежащий на столе. — Здесь написано, что вчера вечером Дженсенов нашли дома убитыми. Их нашла приходящая горничная. Мама пишет, что даже не было криков, выстрелов, крови или чего-либо ещё. У меня в горле встал комок. Быть не может… Они же были такими славными маглами… Мы успели подружиться с мальчишками за ту неделю, которую я провела у Лины после Рождества. А их мама… А ещё у них был славный пёс Бакстер… Он сразу мне понравился, а я ему. Как мы любили приходить к ним домой, когда миссис Лафнегл уезжала по делам! Мистер Дженсен рассказывал разные истории, а мальчишки показывали мне магловские причуды. А потом их мама приносила нам печенье с корицей и молоком. Её фирменные…  — Как… Как они погибли? — прошептала я, чувствуя, что слёзы наворачиваются на глаза. Я отвернулась от Эда и присела на пол, облокотившись спиной к креслу.  — На телах нет повреждений. Списали на утечку газа. Но… Мари, даже Бакс мёртв. Он ведь жил на улице, как он мог отравиться газом? — Эд снова заплакал. Я чувствовала, что самообладание моё на исходе. Но в то же время в голове сновали мысли, словно тараканы. Как будто уже слыхала такое раньше.  — Только мама пишет, что над домом в ночь смерти Дженсенов висело странное облако.  — Какое облако? — насторожилась я.  — В форме черепа. И изо рта у него выползала змея.

Меня словно ледяной водой окатили. От ужаса спёрло дыхание. О боги…

 — Эд… Это был не газ, — едва ворочавшим языком сказала я. — Дженсенов убили. Я знаю кто.  — Кто?  — Пожиратели смерти, — прошептала я одними губами. — Они так проходят обряд посвящения. Что бы вступить в ряды пожирателей, они убирают семью маглов, а над домом оставляют свой знак — Чёрную Метку.  — Откуда ты знаешь?  — Ими командует самый опасный волшебник этого века. Он набирает силы, армию. Он хочет уничтожить маглорождённых и подчинить себе маглов. Он хочет создать мир, где будут жить только чистокровные волшебники. Удивительно, что Министерство ещё не бьёт в набат, столько семей были убиты, — я чувствовала, как слёзы катятся по щекам. Почему-то мне стало страшно. Я знала, что мать хочет, чтобы вся семья встала на сторону Волдеморта. Мы с Сириусом брыкаемся, как можем, но… Регулус. Я боялась за него. Он же ловит каждое слово нашей матери…  — Откуда ты так много знаешь? — помолчав, спросил Эд.  — Знаю и всё, — мне не хотелось, чтобы он знал о нашей семье. Не знаю, почему. Он же мне никто. А при том я снова волнуюсь за то, что он обо мне подумает. Странно это, как и всё в моей жизни. Я обернулась. Эд смотрел на меня немного задумчиво и печально. Внезапно я поняла, что передо мною просто мальчик… Напуганный, одинокий мальчишка, похожий на меня, ведь у обоих свои страхи, которыми не с кем поделиться.  — Ладно, я спать пойду. Спасибо, что выслушала. — Эд поднялся и ушёл в спальни. Я хмыкнула — нечасто от Эда услышишь «спасибо». Я посидела ещё немного, выпила воды и легла в кровать, думая о том, что и у свинтуса Эда есть-таки душа. Но при этом почти наверняка мы утром станем снова заклятыми врагами…