Never Back Down (СИ)

 — Ох, ну что вы, дамы, — смутился рыцарь. — Называйте меня сэр Кэдоган. Куда вы направляетесь?  — Приятно познакомиться. Мы ищем Северную башню, класс прорицаний.  — О, милые дамы подошли уже достаточно близко! Вперёд же! Вперёд, мой верный конь! Кэдоган потянул на себя поводья, в картину нехотя вошёл… пони. Симпатичный, но несколько унылый пони. Рыцарь пытался влезть на него, но коняшка воспротивился. Бросив на третьей попытке эту глупую затею, Кэдоган молвим «Поспешим же!» и выскочил за раму.  — Чего встали, бежим, — я пожала плечами, и мы с Линой помчались на звук бряцающих доспехов. Кэдоган бежал через картины, не ведая усталости, успевая перекинуться парой слов с обитателями других полотен и неумолчно рассказывая нам о себе. За те пять минут, что мы бежали, мы выяснили, что только лишь половинкой палочки и верхом на пони он победил опасного зверя — виверну, за что король Артур пожаловал ему орден. Так же мы узнали, что у Кэдогана при жизни было три жены, которых он пережил, и семнадцать детей. А так же: на холсте с монахами самое замечательное вино в бочках, Полная Дама любит бегать на разные портреты и сплетничать об учениках, портрет Клавуса Артенда, висящий у башни Астрономии, на самом деле подделка, потому как в жизни Клавус был «ещё большим отребьем, мерзостным и недостойным человечишкой!» Если честно, мы бы прекрасно обошлись и без этой информации. Однако мы знали по рассказам, насколько рыцарь обидчив. Самое главное — этот неуклюжий толстячок в доспехах умудряется бежать и говорить одновременно, а мы с Линой уже едва дух переводили. Как такое возможно? Но вот наконец-то и лестница Северной башни! Мы помчались, перескакивая через ступеньки, чтобы поспеть за Кэдоганом, иначе он начинал громогласно кричать: «Шевелитесь, сырые моллюски! Мы должны добраться до чудовища раньше, чем злодеи-разбойники!» Какое чудовище? Какие злодеи?

Наконец-то! Добрались! В последнем портрете мы распрощались с рыцарем, тот на прощание крикнул: «Если понадобится доблесть и отвага в помощь, зовите сэра Кэдогана!» и был таков.

 — Знаешь, что самое занятное? — переводя дух, спросила Лина. — А наши имена этот болтун не спросил.  — Ой, да всё равно, если честно, — отмахнулась я. Мы пришли почти последними: нога Арти, ожидавшего нас, исчезла в люке под потолком. Быстро забравшись по верёвочной лестнице, мы, не без помощи Джастина и Арти, ввалились в класс Прорицания. Люк за нами захлопнулся и комната погрузилась в полумрак. Здесь было темно и очень душно, в воздухе витал сладкий и тошнотворный запах благовоний, от ревущего в камине пламени было горячо даже на противоположном конце комнаты, которая была шагов в пять-семь шириной. Повсюду, как грибы после дождя, натыканы столики, креслица, пуфики, подушечки, шкафчики. На стенах висят полки, ковры, полки, прибитые к коврам, и свисающие с полок занавесочки, напоминающие коврики. Расставлены чашки, хрустальные шары, шесть видов чайников, бакни, свечи, пучки трав, ножи и ножницы, перья, книги, чернильницы, миски, бусы и ещё огромное количество ВСЕГО. Мы с Линой сели за один столик с Джастином и Арти, и в тот же момент из тени, жавшейся среди бесконечных шкафов и полок, на свет выплыла профессор Трелони, переливаясь, точно стрекоза.  — Здраааааавствууууйте, дорогие мои, — пропела она, кутаясь в шаль. Ей что, холодно?! — Я знала, что две юные леди припозднятся, это не страшно. Я приветствую вас в кабинете Прорицания. Здесь вы узнаете, как открыть внутреннее око, познать своё будущее или будущее своих друзей, а, может быть, и врагов… Я научу вас, как развеять туманную пелену в пространстве и времени…  — Мордред… Ей бы развеять духоту, — фыркнула я тихо, так что меня услышали только друзья. Однако неинтересно было не только мне. Кто-то косился на профессора с явным недоверием, кто-то откровенно веселился. А кто-то сидел и слушал её, раскрыв рот. Лина, например. Ладно, она маглорождённая, ей можно.  — Я чувствую среди вас недоверие, такое бывает, — продолжала бубнить профессор, хлопая глазами. — Но я знаю, что один из нас покинет нас ещё до Рождества. Милая девочка, — она бросилась к Бетти Дарлинг, сидящей за соседним столом. — О-о-о-о… Вижу… Вижу, что любовь ваша несчастна, нет. Не полюбит вас объект ваших мечтаний, о, нет… А вы! — Трелони оставила чуть не плачущую нашу соседку и обратилась к Джастину. — Ах нет, какое несчастье… Воистину, вы очень сильны в прорицании! Я вижу, ваше внутреннее око может открыться в любой миг! Но какое несчастье… Какая жалость.  — Меня она пугает, — шепнула я Лине. Та согласно кивнула. К счастью, Трелони уже отбежала в другой конец класса, шелестя юбками. Джастин остался сидеть с плотно сжатыми губами, бледный, как мел.  — Джас, не бойся. Все знают Трелони — она всем и всегда предсказывает несчастную любовь или скорую смерть, — я попыталась поддержать друга. Тот посмотрел на меня, улыбнулся и согласно кивнул.

Тем временем стоящий на огне чайник уже тихонько засвистел. Трелони бросилась к Джастину.