Never Back Down 2 (СИ)

— Твои показания ничего не дадут, дитя, — отмахнулась она. — Ты же в те дни лежала в забытьи. И сейчас лежишь. А кроме того, что ты не веришь, что твой брат способен на массовое убийство и предательство, ты не можешь ничего сказать.

— Я не верю, я знаю! — Рявкнула я.

— Ну неужели? — Она перевела на меня хитрый взгляд и подалась вперёд. — А кому, по-твоему, Джеймс Поттер мог доверить тайну своего убежища и сделать его Хранителем?

Меня словно ведром по голове огрели.

— Всё равно… Сириус не мог… я знаю…

— Да, но им этого мало, — она указала подбородком в сторону присяжных Визенгамота, которые потоками на Ремуса изливали потоки информации, доказывающей, что мой брат — убийца. — И говорят они вполне убедительно, не находишь?

— Нет, они же сами себе противоречат! — Взвыла я. — Это всё неправильно! Дамблдор давал показания?

— Давал, они ничего не показали, — махнула тонкой рукой Наваждение.

— Мистер Блэк, вам есть, что сказать в свою защиту? — судья тем временем обратился к Сириусу.

Я обернулась к брату, в надежде, что мои чаяния не пусты. Я искренне надеялась, что Сириус расскажет, что произошло той ночью в Годриковой Лощине. Что он подтвердит, что все это неимоверная ошибка.

Сириус поднял на судью взгляд затуманенных синих глаз. Он всматривался в лицо каждого присяжного, прежде, чем его губы, дрогнув, расплылись в оскале.

— О да, ваша честь, — проговорил он чужим хриплым голосом. — Есть. Конечно, есть. Я виновен. — По залу прошелся шепоток. Меня словно окатили ледяной водой. — Виновен, что предложил Поттеру сделать предателя Хранителем. Виновен, что не смог предотвратить ту ночь. Виновен, что из-за меня Лили и Джеймс погибли.

— Вас обвиняют не в предательстве Поттеров, а в массовом убийстве сотни маглов и зверской расправе над Питером Петтигрю!

— О нет, — рассмеялся брат. Искорки безумия полыхнули в его глазах. — Нет, поверьте, нет. Я не убивал Питера. И не убивал тех людей. Но поверьте, я дорого бы заплатил, чтобы лично вскрыть горло, этой поганой визжащей крысе! Я бы отсидел десять жизней, если бы мог его кишками увешать гостиную моего дома! Чтобы услышать, как он верещит и умоляет меня пощадить его!

— Он безумен! — выкрикнул кто-то. — Совершенно безумен! Ваша честь, я требую, чтобы вы вынесли приговор незамедлительно!

— Сириус… — прошептала я, с ужасом глядя на брата.

Не знаю, видела ли я это на самом деле или мне хотелось это увидеть, но в какой-то невероятно короткий миг взгляд уловил переливы красных нитей, тянущихся к брату.

***

Сквозь сон и шум дождя Ремус услышал детский плач. Первые мгновения ему казалось, что он все еще спит, но крик ребенка не стихал. Ремус открыл глаза, некоторое время соображая, где он. Плач возобновился и словно разбил некий барьер забвения.

Сбросив одеяло, Ремус подскочил с кровати и бросился в детскую. За миг до того, как он коснулся двери, плач стих. Ремус осторожно заглянул в комнату. Возле кроватки спиной к нему стояла Марисса, качая на руках тихо хнычущего Ричарда.

Облегчению Люпина не было предела. Проведя четыре дня в забытьи, она все же пришла в себя и даже смогла найти в себе силы придти к сыну.

Девушка обернулась и посмотрела на Ремуса. Тяжелый взгляд тихо тлеющей скорби мог придавить его к самой земле. Тем не менее, Марисса улыбнулась ему. Печально, но улыбнулась. Заплатив непомерную цену, она находила в себе силы, чтобы дарить Рему слабую усмешку. Ему стало не по себе, хотя, казалось бы, он должен был обрадоваться.

В день пробуждения Марисса забрала обоих детей в поместье Альфарда. Ремус пытался рассказать ей о Сириусе, но та лишь покачала головой и сказала, что всё уже знает. Больше о Блэке они не разговаривали.

Тем же вечером к ней домой явился Дамблдор. Он выразил Мариссе свои соболезнования по поводу утраты. Девушка лишь молча кивнула, сверля бывшего директора взором.

— Миссис Лафнегл, — кашлянув, произнёс Дамблдор. — Вам, верно, известен… инцидент, произошедший с вашим братом? — Сухой кивок. — В таком случае, поднимается вопрос об опеке его сына, Хьюго. Официально и по всем правилам, вы — главный кандидат, однако, принимая во внимание то, что вы теперь в одиночестве воспитываете двух собственных детей, то…

— Я возьму Хьюго, — тихо сказала Марисса. — И чёрта с два я отдам своего племянника чужим людям.

— В качестве иных кандидатур рассматривались Тонксы и Малфои. Как вам известно, Нимфадора уже достаточно взрослая, так что ваша кузина сильно обременена не будет. С другой стороны, у Нарциссы подрастает сын — сверстник Хьюго, так что…

— Я сказала, что я позабочусь о своём племяннике. — Голос звучал отрывисто и гулко, как удары молотка, забивающего гвозди в крышку гроба. — Я не одна. Мне помогут.

Ремус вздрогнул, осознав, что говорят о нём. Странно, он же даже не задумывался. Разумеется, он будет помогать всеми силами, это даже не обсуждалось. Но трое детей?.. Он не был уверен, что Марисса выдержит такое после такой громадной потери. Он даже не до конца был уверен, что она до сих пор осознаёт, что произошло — слишком нормально она вела себя. Разве что чересчур молчаливо.