Never Back Down 2 (СИ)

В полыхающем горниле гнева дали знать о себе искры паники. Следующие несколько минут я выливала на Сириуса и Джеймса весь поток словесной ярости, на который способна паникующая беременная женщина. В не самых культурных выражениях я повествовала им о том, какие они придурки, что Сириус обещал не втягивать Эда в заварушки, не выпускать его из виду, что за минувшее время с ним могло приключиться всё что угодно.

— Марс, прошу, не нервничай, — Сириус попытался меня утихомирить, схватив за руки. — Тебе нельзя же…

— А КАК С ВАМИ, ИРОДАМИ, ИМБЕЦИЛАМИ, НЕГОДЯЯМИ, НЕ НЕРВНИЧАТЬ?! — Продолжала гневаться я. — ТЫ ХОТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧТО МОГЛО УЖЕ СЛУЧИТЬСЯ? ОН МОГ СТОЛКНУТЬСЯ С ВОЛДЕМОРТОМ, ЕГО МОГЛА ПОХИТИТЬ КЛАРИССА, ОН МОГ ПОСТРАДАТЬ, ЗАБЛУДИТЬСЯ, УПАСТЬ В УЩЕЛЬЕ… ЧЁРТ ПОБЕРИ, ДА ЧТО УГОДНО!

Меня душили слёзы. Обессиленная я села на скамеечку возле Сириуса и умолкла. Брат с тревогой коснулся моего плеча. Я раздражённо стряхнула его руку.

— Мы найдём его, Марс. Обещаю, найдём. С ним всё в порядке, я уверен, — успокаивающе сказал Сириус, придвигаясь ближе. — Ну, да, мы придурки. Хочешь, отлупи нас потом, когда жениха твоего отыщем?

— ХОЧУ, — прошептала я, чувствуя, как по щекам катятся слёзы.

Сириус обнял меня и ласково пробурчал что-то вроде «дурочка». Я несильно пнула его, но всё равно улыбнулась. В тот же момент открылась дверь камеры. Нас выпустили, вернули палочки, парни заплатили положенный штраф, и мы поспешно ретировались из Министерства. Однако вместо того, чтобы мчаться на всех парах в Оттери-Сент-Кэчпоул, я, бросая в камин летучий порох, произнесла: «Нора!». Несколько мгновений бешенного круговорота зелёного пламени спустя я очутилась в гостиной Уизли. Тут же мне в ноги врезался носящийся по комнате Билл. Мальчик поднял на меня глаза, улыбнулся и прокричал:

— Мама! Мама! Марисса прилетела!

Я потрепала рыжее чудо по голове, стряхнула с пальто золу и поспешно отошла от камина. В гостинную зашла Молли.

— Марисса! Ты бы хоть предупредила! — Всплеснула она руками.

— Прости, Молли, форс-мажор, — улыбнулась я, обнимая её.

— У тебя иначе почти никогда не бывает!

— Сейчас ещё следом должны…

В камине с треском и воем взметнулось изумрудно-зелёное пламя, обрисовывая тёмный высокий силуэт моего брата. Языки огня грозно отблёскивали в его синих глазах, матовой зеленью играли на его кожаной чёрной куртке. Длинные волосы чуть трепетали, когда брат широким шагом шагнул из камина. К сожалению, всё впечатление эпичности испортилось в тот миг, когда его вторая нога коснулась ковра гостинной Молли. Сириус пошатнулся, от природы аристократически-бледное лицо приобрело болезненный серый оттенок, физиономия скрючилась в нелепейшей гримасе.

— Чтоб ещё раз я с похмелья каминной сетью воспользовался, — пробубнил он и нетвёрдой походкой прошагал к креслу. — О-о-о… мягко. В камере были такие неудобные лавочки.

Пока брат валялся в кресле, камин вновь зашёлся зелёным пламенем, и из него практически вылетел головой вперёд Джеймс Поттер. Бледностью лица он мог перещеголять моего брата. Поправив съехавшие на нос очки и поздоровавшись с Молли, он прополз к дивану, стоявшему возле кресла, и рухнул на него лицом вниз, пробухтев в подушку клятву «никогда не пить с Блэком».

— Марс, что это всё значит? — Недоумённо спросила Молли, глядя на непутёвый дуэт.

— Это и есть форс-мажор, Молли, — вздохнула я. — Понимаешь, они…

— Вот так-так! — В комнату с широкой улыбкой на лице и малюткой-Фредом на руках вошёл Фабиан. — Узнаю эту позу! В этом же самом кресле! С точно такой же кислой миной! Весёлая ночка, а, Блэк?

Сириус слабо улыбнулся и пожал протянутую руку. Джим просто махнул рукой.

— Да уж, помню, как ты сам так же валялся в кресле на прошлое Рождество, поскуливая, — усмехнулся Гидеон, которого я не заметила. — Марисса, рад видеть.

Я кивнула в ответ на приветствие. Братья Молли, Гидеон и Фабиан Пруэтты, были самыми непохожими и в то же время самыми одинаковыми людьми, кого мне доводилось видеть. Оба до безобразия рыжие, как Уизли, оба неисправимые оптимисты, улыбчивые добряки, обожающие сестру и всех её сыновей. Тем не менее, из этой пары Гидеон был, пожалуй, самым серьёзным. Неизменно с трубкой в зубах, неизменно с лукавым прищуром, который в миг мог обернуться холодно-серьёзным взглядом. Фабиан же был гораздо легче на подъём, нежели Гидеон. Хитрая добродушная усмешка никогда не сходила с его лица, каждую незначительную неприятность он мог обернуть в шутку, над которой потом будет приятно посмеяться, сидя у камина. Из всех детей Фабиан не ладил, пожалуй, только с Перси, но тот кроме матери и Гидеона и так никого не признавал.

— Марс, салют! — Махнул мне свободной рукой Фабиан. — Смотрю, скоро своим животом сможешь людей давить?

— И ты будешь первым за столь глупые шутки, — фыркнула я.

— Ну, да, неудачно скаламбурил, каюсь. Сегодня муза меня покинула, — сокрушённо покачал головой тот.

Сидевший на руках Фабиана Фред, увидев меня, радостно пискнул и протянул крохотные ручки. Рассмеявшись, я взяла малыша из рук Пруэтта и, чмокнув его в пухлую щёчку, проворковала: