Never Back Down 2 (СИ)

Я вздохнула и сделала глоток чая. В голове лениво копошились мысли, которые я тщетно пыталась заставить связаться в единую логическую цепочку. Веки налились тяжестью.

— Марс, если тебе так не хочется у меня оставаться, я могу вызвать такси до дома тётки Эда. Марс?

Я что-то невнятно пробормотала. Мыслительный процесс нажал на «стоп-кран» и остановился совсем. И только ощущение покоя оставалось на душе, да следы недавней скорби, так не вовремя выпустившей когти.

Я сама не заметила, как задремала. Проснулась только утром, на рассвете. К вящему изумлению я осознала, что не сижу в умиротворённой позе на диване, как я запомнила себя в последний раз, а лежу на чуть жестковатой постели, укутанная в два пледа. Было чертовски холодно, даже кончик носа замёрз. Сморщившись, я потёрла нос ладонью, укуталась поплотнее в оба пледа и встала с кровати. Отчего-то я чувствовала себя совершенно неловко.

Я выглянула в гостиную. Там, на диване, вытянувшись во всю длинну, спал Ремус, укрытый халатом. Длинные ноги не вмещались на диване, так что ноги бывшего аврора свешивались с подлокотника. Я усмехнулась, накрыла его одним из пледов и тихонько прокралась на кухню.

Ремус выполз только тогда, когда я выворачивала яичницу со сковороды на тарелку. Одной рукой это делать было неудобно, но вторая рука была занята тем, что не давала упасть пледу, в который я завернулась с головой. Обменявшись парой дежурных шуток, мы с Ремом приступили к завтраку.

Утро обещало быть добрым.

Однако, по всем законам подлости, оно таковым не было.

Комментарий к Часть 66. (Книжный магазинчик)

“And there forever remains the change from G to Em” (c) Nightwish - Song of Myself

========== Часть 67. (Пропажа, похмелье и Пруэтты) ==========

Утро началось с того, что в закрытое окно постучали аж три совы. Первая принесла Рему утренние газеты и почту. Вторая, явно потрёпанная и недовольная, прилетела ко мне. Ощущение, что она летела от Лондона до Оттери-Сент-Кэчпоул, а после вновь до Лондона. Как только она догадалась, где я — неведомо. Письмо, адресованное мне, было из Министерства Магии с печатью Аврората. Третьей птицей, к моему вящему изумлению, оказалась сова Нарциссы. И к её лапке был примотан уже начавший дымиться громовещатель.

Я поспешно отвязала от совы красный конверт и швырнула его на пол с воплем «закрой уши!». В тот же миг зачарованная бумага вспыхнула целой охапкой пёстрых искр и взорвалась. Сквозь треск и звон посуды в комнату ураганом ворвался гневный крик миссис Малфой, начинённый такой отборной бранью, что у всех предков Блэк до седьмого колена свернулись уши в трубочку.

Цитировать письмо не стану на случай, если мой ребёнок когда-нибудь доберётся до дневника. Однако содержание можно свести к паре-тройке предложений. Минувшей ночью мой будущий муж, сотрудник аврората, член Ордена Феникса, бывший Староста Школы Эд Лафнегл, а также трое не менее взрослых талантливых волшебников, членов пресловутого Ордена, бывших, мать его, сотрудников того же аврората Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петтигрю, будучи пьяными вдрабадан, проникли на территорию Малфой-Мэнора. Меньше, чем за три часа эти придурки выкрасили стены всего поместья в розовый цвет, обклеили стразами фасад, закидали шариками с краской все окна, превратили павлинов Нарциссы в пингвинов, а всех окрестных голубей — в мягкие игрушки, которые потом накидали у выхода, притащили в искусственный пруд возле чайной комнаты ошалевшего от такого расклада крокодила, выковыряли из подъездной дорожки чёрную плитку и выложили ею перед выходом из поместья бранные слова, обвиняющие Люциуса в нетрадиционной сексуальной ориентации. Все четверо были пойманы на кухне, когда пытались заколдовать посуду, чтобы та пела «Кармина Бурано». И, чёрт возьми, с некоторыми бокалами они преуспели! К несчастью, выяснилось это только за завтраком. На сладкое они заколдовали стоящий у входа вазон с петуньей, который с первыми лучами солнца пронзительно исполнил арию «Аве Мария».

Нарцисса жаловалась, что павлины восстановлению не подлежат, что Люц поседел и начал заикаться, когда в пять утра посреди ночи он услышал кульминацию хора стаканов, которых забыли расколдовать, что крокодил никуда не хочет уходить и уже успел сожрать всю местную водную фауну.

После у письма словно кончился объём памяти или кузина просто выбилась из сил, так что письмо заткнулось на словах: «Задержало Министерство…». Я застонала и схватилась за голову. Можно было не читать, что там в первом письме, и так понятно, что мне настоятельно рекомендуют забрать брата, жениха и их друзей из места временного заключения.

Ища у Ремуса поддержки, я повернулась к нему. Тот закрыл лицо руками, плечи его мелко тряслись от сдерживаемого хохота.

— Ладно. Смейся, — буркнула я.

Ремус засмеялся в голос. Смеялся он долго, от души, до слёз.