Неведомому Богу. В битве с исходом сомнительным

– Я так и думал, что он жаловаться в город ходил, и хочу вернуться, прежде чем начнется заварушка. Не знаю, как поступит шериф, но, думаю, он будет рад нас расколоть.

Они молча шли по мягкой темной земле в дрожащей тени деревьев.

Выйдя на открытое место, оба замедлили шаг.

– Но пока что, во всяком случае, ничего не произошло, – заметил Мак.

От печек медленно поднимался дымок. Джим спросил:

– Где сейчас ребята, как ты думаешь?

– Наверно, отсыпаются с похмелья. Нам тоже неплохо бы поспать. Ночью, может, и не придется.

Их встретил Лондон.

– Все в порядке? – осведомился Мак.

– Все как всегда.

– Что ж, я оказался прав. Андерсон ходил в город просить шерифа выкурить нас отсюда?

– Ну и?

– Пока повременим. Не говори ничего ребятам.

– Может, в этом ты и оказался прав, – сказал Лондон, – но вот в том, что ребятам будет что жрать, ты ошибся. Вычищено все до последнего. Даже капельки фасоли не осталось. Я для вас пару котелков сберег, в моей палатке стоят.

– Может, и не придется нам больше трапезничать?

– В каком смысле?

– Может, к завтрашнему дню нас здесь уже не будет.

В палатке Лондон указал на ящик, на котором стояли два полных котелка.

– Думаешь, шериф попробует прогнать нас?

– Ясное дело! Он такого случая не упустит.

– Так что, он стрелять будет? Как ты думаешь? Или просто предупредит ребят?

– Откуда мне знать, – ответил Мак. – А где все?

– Попрятались и спят.

– Машина едет, – прислушался Мак. – Может, это наши возвращаются?

Лондон насторожился.

– Нет. Слишком большая. Это из ихних, тяжелых.

Они поспешили наружу. По дороге из Торгаса катил огромный самосвал со стальным днищем и бортами, поддерживаемыми двойными рядами шин. Машина подъехала к лагерю и встала. Со стального днища поднялся человек. В руках он держал автомат с большим цилиндрическим патронником за передней рукояткой. Над бортами грузовика виднелись еще головы. Забастовщики повыскакивали из палаток.

Стоявший в полный рост мужчина крикнул:

– Я местный шериф. Если у вас есть облеченный ответственностью главный, я хочу его видеть!

Толпа, приблизившись, с любопытством оглядывала грузовик.

– Осторожно, Лондон, – тихонько проговорил Мак. – Они могут нас убрать. Прямо сейчас, если захотят.

Они вышли на обочину и остановились. Люди тоже выстроились по краю дороги.

– Я здесь главный, мистер, – отозвался Лондон.

– У меня имеется жалоба на то, что вы вторглись в частное владение. Мы терпели ваших людей и обращались с ними по справедливости. Мы просили вас вернуться к работе или же, если вы желаете бастовать, делать это мирно. Вы же портите имущество и совершаете убийства. Сегодня утром вы послали своих людей крушить чужое добро. Нам пришлось застрелить некоторых из ваших посланцев, а остальных задержать. – Он бросил взгляд вниз на людей в самосвале и вновь поднял его. – Мы не хотим кровопролития и позволим вам уйти. Вам дается целая ночь, чтобы убраться. Если вы прямиком направитесь к границе округа, никто вас не тронет. Но если к рассвету мы увидим, что лагерь еще здесь, то сровняем его с землей.

Люди стояли молча и глядели на него. Мак шепнул что-то Лондону, и тот сказал:

– Вторжение в частное владение не дает вам права стрелять.

– Может быть, и так, но сопротивление полиции – дает. Я говорю с вами откровенно, и вы теперь знаете, чего следует ожидать. Завтра, как только рассветет, сотня людей в десяти грузовиках, таких, как этот, прибудут сюда. Каждый из них будет при оружии. А еще у нас имеется три ящика гранат Миллса. Те из вас, кто знает, что такое граната Миллса, пусть объяснит остальным. Это все. Хватит валять дурака. До утра вы должны покинуть округ. Все. – Он повернулся к водителю: – Можешь ехать, Гас.

И шериф скрылся за стальным бортом грузовика. Колеса медленно прокрутились и стали набирать скорость.

Один из забастовщиков прыгнул в мелкую канаву на обочине, схватил камень да так и стоял, разглядывая камень в руке, пока грузовик, удаляясь, не скрылся из глаз. Люди проводили грузовик глазами и вернулись в лагерь.

Лондон вздохнул.

– Что ж, звучит как приказ. Он настроен серьезно.

– Я есть хочу! – нетерпеливо бросил Мак. – Пойду фасоли поем.

Вслед за ним они вернулись в палатку. Мак глотал фасоль – быстро и жадно.

– Надеюсь, ты успел подкрепиться, Лондон?

– Я? Да, конечно. Что мы будем теперь делать, Мак?

– Драться, – отвечал Мак.

– Да, но если он сделает все, что обещал, приедет с гранатами и прочее, то это будет уже не драка, а бойня.

– Ерунда, – отрезал Мак, и изо рта у него брызнула жеваная фасоль. – Если бы у него все это было, зачем бы он стал нам об этом сообщать? Он лишь надеется, что мы разбредемся кто куда и затеять драку не сможем. Если мы снимемся с места ночью, нас схватят. Они никогда не держат слова.

Лондон посмотрел в лицо Маку, задержал взгляд на его глазах.

– Это правда, Мак? Ты говорил, что я с вами заодно. Ты не хитришь со мной?

Мак отвел глаза.

– Сопротивление необходимо, – сказал он. – Если мы уйдем, даже не пустив в ход кулаки, то все наши испытания будут напрасны.

– Да, но если мы затеем драку, то много наших ребят, которые никому не сделали ничего дурного, получат пулю.