Неведомому Богу. Луна зашла

Маленький домик с остроконечной крышей, стоявший на этой улице рядом со скобяной лавкой, по виду ничем не отличался от своих соседей и был украшен такой же шапкой из снега. Его закрытые ставнями окна не пропускали ни малейшего света, низкая калитка перед дверью были закрыта наглухо. Но внутри в маленькой комнате горела лампа, дверь в спальню стояла открытой настежь, в кухню — тоже настежь. В железной печке у задней стены тлели угли. В этой небогатой комнате было тепло и уютно, пол ее устилал потертый ковер, стены были оклеены светло-коричневыми обоями со старомодным узором из золотых лилий. На задней стене висели две картины: на одной была изображена сонная рыба, возлежавшая на подстилке из папоротника, на другой — подстреленная куропатка на сосновых ветвях. Правее висела картина с изображением Христа, идущего по волнам навстречу погибающим рыбарям. В комнате стояли два стула с прямыми спинками, кушетка, покрытая пестрым одеялом, и посредине — маленький столик, на котором горела керосиновая лампа с овальным пестрым абажуром. И свет в комнате был теплый и мягкий.

Внутренняя дверь, выходившая в коридор, который в свою очередь вел к низкой калитке, была рядом с железной печкой.

В мягкой качалке у стола сидела Молли Морден. Она распускала старый голубой свитер и наматывала шерсть на клубок. Клубок был уже толстый. На столе лежали большие ножницы и вязанье, в котором торчали спицы. Очки Молли были тут же на столе, но она обходилась без них во время работы. Молли была молодая, стройная и хорошенькая. Золотистые волосы, повязанные голубой ленточкой, лежали у нее на макушке валиком. Ее руки проворно разматывали шерсть. Работая, она то и дело поглядывала на дверь в коридор. Ветер негромко подвывал в трубе, хоть ночь была тихая, приглушенная снегом.

И вдруг Молли бросила работу, ее руки замерли. Она посмотрела на дверь и прислушалась. За окном раздались тяжелые шаги патрульных, и в комнату долетел слабый звук их голосов. Потом все мало-помалу стихло. Молли потянула следующую нитку и намотала ее на клубок. Потом она опять бросила работу. В коридоре что-то зашуршало, и вслед за этим в дверь три раза негромко постучали. Молли положила свитер на стол и подошла к двери.

— Да?

Она отодвинула задвижку и, открыв дверь, впустила в комнату женщину в широком длинном пальто. Это была красноглазая кухарка Энни, закутанная в теплый шарф. Энни с такой быстротой прошмыгнула в комнату, словно она давно уже практиковалась в искусстве незаметно проскальзывать в двери, которые тут же захлопываются за ней. Она стала у печки и, шмыгая своим красным носом, быстро огляделась по сторонам.

Молли сказала:

— Добрый вечер, Энни. Я не ждала вас сегодня. Снимайте пальто, погрейтесь. На улице холодно.

Энни сказала:

— Это солдаты такую раннюю зиму принесли. Мой отец всегда говорил: как война, так жди плохой погоды, или как плохая погода, так жди войны. Я уж забыла, что после чего.

— Снимайте пальто, садитесь к печке.

— Не могу, — важно сказала Энни. — Они сейчас придут.

— Кто придет? — спросила Молли.

— Его превосходительство, — сказала Энни, — еще доктор и двое Андерсов.

— Сюда? — спросила Молли. — Зачем?

Энни выпростала руку из-под шарфа и протянула Молли маленький сверток.

— Вот, возьмите, — сказала она. — Стащила у полковника с тарелки. Мясо.

И Молли развернула бумагу, сунула маленький катышек мяса в рот и, не успев прожевать, спросила:

— А себе?

Энни сказала:

— А кто стряпает? Разве не я? У меня всегда есть.

— Когда они придут?

Энни шмыгнула носом:

— Андерсы уезжают в Англию. Приходится, ничего не поделаешь. Они сейчас прячутся.

— Прячутся? — спросила Молли. — Почему?

— Да ведь это их брата Джека сегодня расстреляли за испорченную вагонетку. Солдаты всю семью разыскивают. Знаете, как это делается?

— Да, — сказала Молли. — Я знаю, как это делается. Садитесь, Энни.

— Некогда, — ответила Энни. — Надо еще поспеть домой, сказать его превосходительству, что здесь все в порядке.

Молли спросила:

— Кто-нибудь видел, как вы сюда шли?

Энни гордо улыбнулась:

— Нет, я ловкая — прошмыгну, никто не заметит.

— А как же мэр выйдет из дому?

Энни засмеялась.

— Джозеф ляжет в его постель, на случай, если они заглянут в спальню, и его ночную рубашку наденет, и рядом с мадам! — Энни опять засмеялась. — Лежи, Джозеф, и не шелохнись!

Молли сказала:

— Страшно в такую ночь в море.

— Все лучше, чем под расстрел.

— Да, верно. А зачем мэр сюда придет?

— Я не знаю. Хочет поговорить с Андерсами. Ну, надо идти, я только за тем и пришла, чтобы предупредить.

Молли спросила:

— Скоро они придут?

— Так, через полчаса, а может, и через три четверти, — сказала Энни. — Сначала я приду. Кто посмотрит на старую кухарку? — она зашагала к двери, но на полдороге остановилась и, словно приписав Молии свои последние слова, сказала воинственным тоном: — Я еще не такая старая! — и шмыгнула в коридор, быстро прикрыв за собой дверь.