В конце концов я сдалась во власть Всемирной Паутины – хотела выяснить, может, это незримое скопище чужих людей, троллей и ботов знает, что мне делать с моей единственной и драгоценной жизнью. Так я обнаружила себя сидящей в постели в три часа утра. На коленях – ноутбук, я ложка за ложкой набиваю рот мороженным, а пальцы тем временем вбивают в Гугл:
«Что делать, если мой муж – подлый изменщик, но в то же время прекрасный и заботливый отец?».
Собрания
Мой семнадцатилетний сын Чейз и его друзья сидят у нас в гостиной и смотрят фильм. Я, конечно, пыталась дать им побыть одним, но это оказалось слишком трудно. Понимаю, многие подростки считают, что их мамы – полный отстой, но мне кажется, я – исключение.
Стою у двери и осторожно заглядываю внутрь. Мальчики развалились на диване, а девочки сидят на полу маленькими чинными группками. Мои младшие дочери сидят у ног девушек – застыли в тихом восхищении и поклонении.
Мой сын оглядывается и усмехается:
– Привет, ма.
Мне срочно нужно придумать какой-то предлог, поэтому я спрашиваю:
– Есть хотите?
То, что происходит дальше, разворачивается словно в замедленной съемке: все мальчики в комнате, не отрывая глаз от телевизора, уверенно отвечают: «АГА!». Девочки же поначалу молчат. А затем каждая украдкой отводит взгляд от экрана и вопрошающе разглядывает
– Мы не голодные. Спасибо.
Мальчики искали ответ в себе, девочки – в глазах окружающих. Мы так хорошо научились угождать людям, что забыли, каково это – искренне хотеть чего-то и твердо об этом знать. Отсюда и наш вечный голод.
Правила
На прошлой неделе моя подруга Эшли впервые сходила на бикрам-йогу, «горячую йогу». Она вошла в зал, расстелила свой коврик, уселась на него и принялась ждать, когда же что-то произойдет.
– Там стояла такая жарища, – поделилась со мной она.
Когда в зал вошла инструктор, молодая и уверенная в себе, с Эшли уже семь потов сошло. И ей стало немного не по себе. Инструктор объявила:
– Мы скоро начинаем. Во время занятий вам будет очень жарко, но из зала выходить нельзя. Что бы вы ни почувствовали, нужно терпеть. И не уходить. В этом весь смысл упражнений.
И вот занятие началось, а уже через несколько минут картинка перед глазами у Эшли «поплыла». У нее закружилась голова, ее затошнило. С каждым вдохом ей становилось все труднее и труднее дышать. Дважды перед глазами начинали плясать точки, после чего вообще слегка потемнело. Она смотрела на дверь, сражаясь с отчаянным желанием броситься к ней, рвануть на себя и сбежать. Девяносто минут она провела в ужасе, задыхаясь и с трудом сдерживая слезы. Но из зала так и не вышла.
Когда инструктор объявила конец занятия и открыла дверь, Эшли сорвалась с коврика и вылетела в коридор. Зажимая ладонью рот, бросилась на поиски ближайшей уборной, и там ее обильно вырвало – на раковину, стены, пол.
Ползая на карачках по уборной, вытирая свою рвоту бумажными полотенцами, она думала:
Драконы
Когда я была маленькой, дядя подарил мне на день рождения снежный шар. Маленький, круглый, хрустальный, такой, что приятно ложится в ладошку. В центре восседал красный дракон с блестящей чешуей, ярко-зелеными глазами и крыльями, похожими на всполохи огня. Я привезла его домой и поставила на тумбочку рядом с кроватью. А по ночам лежала без сна, напуганная тем, что в темноте рядом со мной сидит дракон. В конце концов я не выдержала и как-то ночью встала и засунула снежный шарик на самую высокую полку.
Потом, время от времени, но только днем, когда светло, я подвигала к полке свой стул, забиралась на него и снимала шарик. Встряхивала его, поднимала повыше и наблюдала за тем, как внутри кружит мерцающая метель. Когда она затихала и снежинки оседали, в центре шарика снова вырисовывался грозный красный дракон, и я чувствовала, как по спине бегут холодные мурашки. Волшебный и в то же время пугающий, этот дракон всегда был на своем посту, но не двигался и, казалось, просто ждал чего-то.
Моя подруга Меган уже пять лет ведет трезвый образ жизни после десяти лет алкоголизма и наркотической зависимости. Последнее время она пытается понять, как же так вышло, что зависимость взяла верх над такой сильной женщиной, как она.
В день своей свадьбы Меган сидела в задней части часовни, абсолютно уверенная в том, что не хочет выходить замуж за того мужчину, который ждал ее у алтаря. Она была уверена, что не хочет – до самого мозга костей.