Неукротимая

Я – не одна из Золотых, но греюсь в их лучах так долго, что и на меня налипла позолота. Время от времени они приглашают меня на свои тусовки, и я соглашаюсь, но, когда прихожу, со мной особо никто не общается. Думаю, они приглашают меня лишь потому, что им нужно, чтобы рядом хотя бы изредка крутился кто-то обычный, на фоне которого их блеск стал бы особенно заметен. Ведь золото становится золотом лишь на контрасте с материалом попроще. Так что когда они стоят кружком на футбольных матчах, они иногда пускают в этот кружок меня, но даже в этих случаях предпочитают со мной не разговаривать. Мне в таких ситуациях всегда неловко, я чувствую себя каким-то аутсайдером. Очень глупо. Обычно я напоминаю себе – неважно, что там на самом деле происходит в самом круге. Главное, люди за его пределами видят, как меня в него принимают. Важно не то, что реально, а то, в реальности чего я смогу убедить остальных. Не то, что я чувствую, а то, какие чувства показываю. Именно это определяет отношение ко мне окружающих. А отношение окружающих действительно имеет значение. Именно поэтому я веду себя так, как положено Золотым.

К середине сентября лихорадка подготовки к выпускному балу достигла своего апогея. Мы только что проголосовали, и победителей объявят на шестом уроке. Моя подруга Лиза достает бюллетени и называет имена, а я подсчитываю голоса. Имена, которые она называет, повторяются снова и снова: Тина. Келли. Джесса. Тина. Келли Джесса Сьюзен. Джесса. Сьюзен Тина Тина Тина. А затем вдруг – Гленнон. И еще пару раз… Гленнон. Гленнон. Лиза смотрит на меня, приподняв бровь, и улыбается. Я в ответ лишь закатываю глаза и отворачиваюсь, но сердце в груди колотится, как сумасшедшее. Черт возьми. Они думают, что я Золотая! Я вижу, что ящик для голосования уже почти опустел, но я почти набрала, почти прорвалась. Не хватает всего двух голосов. Смотрю на Лизу, и та отводит взгляд. Тогда я беру карандаш и ставлю еще две галочки рядом со своим именем. Раз. Два. Мы с Лизой подсчитываем голоса. Я прохожу в Выпускной Совет.

Теперь я – та девушка, которая даже в сорок четыре сможет закатить глаза и небрежно, походя обронить: ну, я была в Выпускном Совете, да. Остальные тоже будут закатывать глаза (старшие классы такие старшие классы!), но про себя отметят: а, ну понятно. Ты была из этих, Золотых. Золото – оно такое, проступает рано, но прилипает навсегда, каким-то образом держится даже в зрелом возрасте, когда мы уже знаем эту жизнь и лучше, и больше. Что тут скажешь, однажды Золотая – всегда Золотая.

Вот уже более десяти лет я открыто пишу и говорю о зависимостях, сексе, неверности и депрессии. Я превратила отсутствие стыда в этих темах в свою духовную практику. И все же, несмотря на это, я так никому и не призналась в том, что подделала те голоса – никому, кроме своей жены. Когда я сказала ей, что наконец описала эту историю в одной из глав, она поморщилась и спросила: «Детка, а ты уверена? Ты точно хочешь рассказать об этом?».

Не думаю, что именно сам факт фальсификации делает эту историю такой стыдной и непростительной. Скорее тут все дело в моем отчаянном и чрезмерном желании стать Золотой. Не можешь – притворись, что тебе это и даром не нужно. Но это не круто, ужасно не круто – так яростно желать ходить по струнке, что ради этого пойти на обман. Я пошла.

Я сфальсифицировала выборы, чтобы стать Золотой. Пятнадцать лет обнималась с унитазом, пытаясь казаться легкой на подъем. Десять лет напивалась в дрова, чтобы угодить остальным. Заигрывала и спала с негодяями, чтобы казаться им классной. Прикусывала язык до крови, чтобы люди считали меня милой и спокойной. Тратила тысячи и тысячи на всевозможные зелья и яды, делавшие меня молодой. Годами отрицала самое себя – в погоне за видимой непорочностью.

Алгоритмы

Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я узнала, что мой муж мне изменял, а я все еще не приняла решение – остаться мне или уйти. Я даже не в силах была решить, подходит ли очередная подушка нашему дивану. Я была ужасно нерешительной женщиной. Когда я обсуждала эту ситуацию с психологом, она сказала мне:

– Детей ранят не тяжелые решения родителей, а их нерешительность. Вашим детям нужно знать, по какому пути дальше пойдет их жизнь.

– Ну, пока я сама не узнаю, они не узнают, – отозвалась я.

– Тогда попытайтесь понять, как это узнать.

В то время единственным известным мне способом «узнать» был метод опроса и исследования. И вот я начала опрос. Решила обзвонить всех своих друзей в надежде, что, быть может, они знают, как мне лучше поступить. После этого я взялась за исследование. Перелопатила все статьи на тему измены, развода и детей, какие только смогла найти, в надежде, что эксперты подскажут мне, что делать. Опросы и результаты исследований не помогли, я все равно не вышла из мучительного тупика.