Неуязвимая

Естественно я не собиралась отвечать на этот вопрос! Всё равно что собственноручно себе же вены вскрывать…

– Отвечай, сучка, иначе мы тебя насиловать начнём до того, как ты успеешь передумать с правильным ответом, – подал голос Боб, и мне вдруг показалось, будто в его тоне прозвучали слегка пьяные нотки. Возможно, он был немного под градусом или, быть может, виной был его пострадавший от встречи с моим кулаком нос.

– Значит, решаешь молчать? – продолжил брюнет, с которым я старалась не встречаться взглядом, чтобы не доставлять ему лишнего повода для распаления. – Что ж, знай, что твоё молчание тебя не спасёт, красотка. Всё очень просто: если ты Неуязвимая – уйдёшь в рабство, но за молчание мы с Бобом лично пустим тебя на артефакты. Если ты Уязвимая, тогда с тебя только один толк, – с этими словами он с силой пощупал свободной от оружия рукой моё левое бедро. Я постаралась не вздрогнуть и не дернуться от испытываемой неприязни, но губы всё равно непроизвольно сжались. Подонку понравилась и эта моя реакция. – Впрочем, Уязвимая ты или Неуязвимая – какая разница? Развлечься с тобой можно с любой, разве что только не с мёртвой. – На это замечание своего напарника рыжий траппер хихикнул ещё более безумно. – Давненько сегодня не было Атак, да, Боб? – резко повысив тон, не отрывая от меня взгляда, обратился к рыжему брюнет.

– А если Атак давно не было, значит скоро одна Атака точно случится, – довольно подытожил Боб, словно только что самолично открыл теорему Лагранжа.

– Вот и узнаем, кто же ты у нас такая, красотка, – вздохнул брюнет, и вдруг перевел взгляд на стеллаж, к которому я была пристегнута. – А пока что проверим, чем ты здесь успела поживиться.

Трапперы отвлеклись на изучение содержимого картонных коробок, установленных на стеллаже ровными рядами. Я отлично знала их содержимое: ненужное тряпьё, полупустые бутылки с чистящими средствами, использованные пакеты – в общем и целом ненужный хлам. Только в одной коробке лежали остатки продуктов, за которыми я и пришла.

Скудная добыча явно не порадовала трапперов. Разбирая заполненные барахлом коробки, рыжий сильно хмурился и раздосадованно пыхтел, а брюнет, запихивая мою добычу в свой рюкзак, молча морщил лоб и неустанно поправлял своё ружьё на плече. Я тем временем пыталась трезво мыслить, но чувство не страха, но полноценного ужаса, не давало мне возможности сосредоточиться.

Через сколько случится Атака?..

Они будут ждать Атаку, чтобы после меня изнасиловать, или не дождутся и попытаются сделать это до Атаки?..

Мне притвориться Уязвимой? Во время Атаки начать корчиться и кричать, словно от испытываемой ушной боли? Или выгоднее будет не притворяться? Остаться в их глазах Неуязвимой?..

Я так и не успела придумать чёткого плана или хотя бы выбрать один из двух вариантов: Атака случилась до того, как я успела на неё среагировать. Оба траппера вдруг вскрикнули и зашипели через зубы, но прежде чем я поняла, что причиной их эмоций является именно Атака, время было упущено – они оба заметили, что я никак не отреагировала на происходящее. Всё. Они вычислили факт моей неуязвимости, и никто не дал бы мне ответ на вопрос, каким ребром в итоге это встало бы для меня – положительным или отрицательным. Ребро встать так и не успело.

Оба траппера резко бросились в мою сторону. От испуга я подобрала под себя ноги, и в итоге они схватились за мои колени. Только после этого я поняла, что бросились они ко мне, чтобы облегчить свою боль от Атаки, а не чтобы сию же секунду начать рвать на мне одежду. В момент, когда они приблизились ко мне впритык, я вдруг заметила странные ожерелья на их шеях и почти сразу поняла, что именно в них странного – они были сплетены из длинных, светлых, наверняка женских волос, наверняка принадлежавших как минимум одной Неуязвимой, наверняка замученной кем-то из них, а может и ими двумя.

В моей голове пронеслась страшная мысль: неужели меня может ожидать подобная участь?!..

Очередная волна осознания того, что меня реально могут изнасиловать, а после беспощадно порезать на куски, сама мысль о том, что мои густые тёмные волосы точно так же могут висеть в виде сплетённого ожерелья на шеях каких-то моральных уродов, выдавила из моего горла непроизвольный крик. Я попыталась отстраниться от вцепившихся в мои ноги трапперов, но они держались за меня так крепко, словно от этого зависела не целостность их ушных перепонок, но будто я была их собственной жизнью, отпущение которой равнялось бы принятию ими смерти. Вены на их руках, шеях и даже лбах критически сильно набухли, белки глаз порозовели и едва ли не вылезали из орбит…

Я думала: после завершения Атаки им понадобится ещё какое-то время, чтобы прийти в себя, но когда они отойдут от Атаки, они станут ещё злее и тогда…

…Ужасающе громкий взрыв сразил мои перепонки своей силой и неожиданностью!