Неугасимый огонь

Ранефер об этом разговоре не знал. В последнее время он редко виделся с сестрой.

Верховный Хранитель размышлял, не ошибся ли он, решив, что эллины равны ремту? Может быть, Величайший прав и они ничуть не лучше тех же хатти? Те тоже, подобно Детям Реки, стремились к бескровному поглощению других народов, но действовали иным путём, к тому же не верили в Нетеру, отчего ремту считали их Истину ложной. Александра тянет к хатти, стало быть, они видят друг в друге родственные души. Но хватит ли Анхнофрет обаяния, чтобы противостоять этому сближению?

Мерит-Ра рассказала ассирийцу, что кое-кто уже трудится над тем, чтобы склонить Александра к Истине Маат.

– Я видел этого кое-кого, – усмехнулся ассириец, – она в восхищении разглядывала статую бесстыдно голой девы и обсуждала её формы с ваятелем, внимая его речам с разинутым ртом. Кто там кого к чему склоняет?

Ипи вздохнул. Между строк ежемесячных донесений Анхнофрет читалась неуверенность. Поначалу всё шло прекрасно. Царь согласился построить в Александрии храм Маат. Один из лучших учеников Сенмута уже принялся за работу. Македоняне и эллины недоумённо роптали, но Александр решительно пресёк все пересуды. Храм будет. Он так решил. А так же храм Амена Триединого. Но на этом пока что успехи посланницы закончились. Александр не очень-то спешил принимать образ жизни ремту. Пожалуй, он и храмы-то согласился возвести скорее из любопытства. Того самого, о котором толковал Иштартубал.

Анхнофрет писала, что язык хатти царь изучил почти в совершенстве, тогда как речь ремту даётся ему с трудом.

"Верно, не добиться тебе успеха, Ядовитый Цветок. Пора заканчивать игры с эллинами. Они не такие, как мы, и никогда не станут нам ровней. А значит... Вновь будем разговаривать на языке мечей и стрел. Только теперь это уже не станет недоразумением".

– Ты хочешь сказать, достойнейший сын Набсера, что царственная Валлани и Первый Страж подумывают о союзе с нами? – прогудел Менхеперра.

– Нет, об этом они не думают. Царица-мать лишь вздыхает о том, что её старший внук вскорости может полностью угодить под влияние Ишкандара. А там недолго и до дня, когда макандани заграбастают всю власть в Хаттусе. Один из их старших военачальников, почти всё время проводит в столице. Хуцция слушает только его, а от своих полководцев отмахивается. Первый Страж этим весьма обеспокоен.

– И много ли военачальников и чиновников разделяют опасения достойного Муваталли? – поинтересовался Маатеманх.

– Сказать по правде, немного, – покачал головой Иштартубал, – некоторые, подобно Хуццие, думают, что дружба с пришельцами весьма выгодна.

– А что об этом думает младший сын Цитанты, Ксассени? – спросил Маатеманх.

– Мне не удалось с ним встретиться, но о нём высокого мнения Первый Страж. Он намекал, что младший царевич более подходит на роль правителя хатти.

Маатеманх взглянул на Ранефера, тот едва заметно кивнул.

– И ещё деталь, – сказал ассириец, – похоже, царица-мать больше любит младшего внука.

Повисла пауза.

– Мне кажется, мы могли бы разрешить наши затруднения на севере, – сказал после недолгого молчания Маатеманх.

– Стрела и яд? – спросил фараон.

В его голосе едва улавливались нотки неудовольствия.

– Нет, это невозможно, – возразила Мерит-Ра, – стрела сразу укажет на руку, пустившую её. Как и яд.

– Цитанта ещё не стар и здоров, как бык, – кивнул Иштартубал, – Хуцция тем более.

– Я согласен с сестрой и нашим гостем, – сказал Ранефер, – убийство царя и наследника лишь сильнее сплотит Александра и тех хатти, кто увидел в нём выгоду для себя. А раз Ксассени поддерживают далеко не все высокородные... Нет, ничего не выйдет.

– А если мы ничего не предпримем, то через некоторое время будем иметь дело с необычайно сильным противником, – заявил фараон.

Ранефер внимательно посмотрел на побратима.

– Ты удивлён? – заметил его взгляд Менхеперра, – разумеется, мне не нравится очередное цареубийство. Ты знаешь, мне более по душе встретить врага в битве, лицом к лицу, но я готов согласиться, что для блага Та-Кем, лучше сейчас задушить росток сорняка, чем потом выкорчёвывать его, проливая кровь ремту.

Нибамен кивал, соглашаясь с Величайшим.

– Но как это сделать? – спросил Маатеманх, – если стрела и яд не подходят?

– Надо думать, – Ипи поскрёб подбородок.

Менхеперра решил, что пора прерваться.

– Уже смеркается, а мы даже не дали нашему гостю отдохнуть.

– Я не устал, – запротестовал ассириец.

– Нет, на сегодня Совет окончен, – отрезал фараон, – продолжим завтра, когда Амен поднимется на свой полуденный трон. Нам ещё многое надо обсудить.

– Да, полагаю тебе, царственный Менхеперра, да живёшь ты вечно, будет интересно узнать последние новости из дворца Паршататарны. Некоторые тоже касаются Ишкандара.

– Об этом завтра. Прошу тебя, чувствуй себя как дома, достойный сын Набсера.