Неудачник

Я готов понять, когда человек учит, старается, но предмет не дается. Но здесь другое: маркетинг сможет понять даже ребенок, так как объяснить его можно и на пальцах. Тем более основы. А мои доблестные студенты понимать не хотят. На что надеются — не знаю. Или знаю, но на такое надеяться не стоит. Ведь собственная исключительность в данном случае имеет смысл только в рамках внутреннего мира.

Каждый из них думает, что является главным героем, актером класса А, что не напрягаясь сорвет аплодисменты даже в пустом зале. Что софиты светят только на них, а я — лишь элемент массовки, незначительный персонаж, что позволит раскрыть истинную глубину мощного характера главного героя. Каждый считает, что у него есть договор, негласное соглашение с судьбой, что, в силу исключительности, удача и счастье приковываются к его рукам наручниками, для вечного безлимитного пользования.

Такие люди не учитывают только одного — на самом деле софиты светят на меня…

В хорошем расположении духа я захожу в универ, здороваюсь с дежурной, беру журнал группы, поднимаюсь в кабинет. Вкладываю в журнал билеты, книжку, беру чистые листы. В кабинете 316 уже ждут двоечники. Все разные, но, при этом, похожие. Есть что-то общее между ними. Отношение к жизни, может. Все не рады меня видеть, но воспринимают происходящее как вынужденное зло.

Прохожу за преподавательский стол, раскрываю журнал. Двоечники смотрят на меня, как бандерлоги на Каа. Никому не хочется обломаться еще раз. Но понимают, что просто так не отделаются. Все равно придется учить. И сдавать. Без этого никуда.

Накануне, делегат от этого сообщества подходил ко мне:

— Владимир Ярославович, понимаете, у нас много предметов. Нам сложно. Постоянно что-то учим. Может, пойдете нам на встречу. А уж мы не забудем. Может, с вами можно договориться?

— Можно, почему же нет?

— А как?

— Легко. Учите, готовьтесь, сдавайте. У меня нет сверхъестественных требований. Все просто.

Парень ушел расстроенный. И дело даже не в том, что я такой честный. Чего уж таить, в коньяке и конфетах преподы нужды не знают. Просто нет желания договариваться с боевиками, героями, что во время лекций легко позволяют себе лишнего, без раскаяния выводят симфонии на нервах. Все, теперь мое время. И жить начнем по-моему.

Начинаю процедуру. Так как это пересдача, разрешаю всем остаться в аудитории. Пять человек ко мне, остальные — за задними партами. Точнее, в заднице. И у меня нет особого желания их оттуда вызволять. Иногда, кто-то из них пытается давить на то, что я недавно тоже был студентом. Таким же, как они. Да хрен угадали! Я занимался, учил, писал курсовые, сдавал экзамены. Я получил красный диплом в то время, когда такие, как они, занимались фигней, вымучивая жалкие тройки. Я учился, поднимался. И жалости к недостудентам у меня нет. Или почти нет. Но это не важно.

Тянут билеты, нервничают. Сажу по одному за парту. В аудитории молчание. Кто заговорит — за дверь. Попытаются списать — за дверь. Замечу что-то подозрительное — за дверь. Если даже просто не понравятся мне — вариант только один. Вот она, оправданная жестокость. Именно так завоевывается авторитет. Именно так получается то, что позже станет ненавистью и обожанием. Это черта, за которую переходить нельзя. Ни в коем случае.

Я хороший. Я очень добрый. Если ты в рамках моих правил, стандартных правил универа и морали, — все у тебя в порядке. Но не переступай черту. За ней черная бездна, навязчиво манящая отчислением. Не спорь с преподавателем. Он знает лучше. Не спорь с преподавателем. Он умнее тебя. Не спорь с преподавателем. Он здесь, чтобы учить тебя и наставлять. Не спорь со мной!

Первая пятерка готовится. Остальные листают конспекты. Сегодня больше девчонок. Поэтому первыми сдают парни. Чтобы не читать не свои конспекты. У каждого студента должен быть собственноручно написанный полный конспект. Это пропуск на экзамен, сухой остаток работы. У молодчиков конспекты плохие. Но сдавать разрешаю. В качестве аттракциона неслыханной щедрости.

С девчонками разберусь позже. С пристрастием. Есть среди них пара феерических стерв, что требуют большой порции преподавательского гнева. Сейчас раз за разом перечитывают конспект, не понимая содержания. Боятся. А я предупреждал, просил вести себя попроще. Не вняли. Ничего…

Начинается непосредственно экзамен. Первый пошел. Рассказывает что-то невнятное. Задаю вопросы, направляю. Нет, отклика либо нет, либо замедлен. Не сдал. Следующий. Не сдал. Настроение в зале заметно падает. Следующий. Добродушный парень, Серегой зовут. Глуповатый, простоватый, но приятный. В эту компанию попал случайно. Не мог я откровенно тянуть его при свидетелях.

В ночь перед прошлым экзаменом Серега подрался, потом напился. Не подготовился. Пришлось, скрипя сердцем, не принять. Не люблю обламывать хороших людей. Но Серега воспринял спокойно, без качания прав, злых взглядов и подобного. Достойно воспринял. Поэтому сейчас не знает проблем. Что-то рассказывает — я толком не прислушиваюсь. Лишь иногда задаю нарочито простые вопросы. И, в итоге, вместо тройки ставлю четыре.