Неудачник

Каждое утро, перед тем как пойти на раскопки как таковые, два человека выносили флягу на крыльцо, на солнце, чтобы брага быстрей поспевала. А как-то утром я на раскопки не пошел, и сказал ребятам, что вынесу флягу сам. Все ушли, я взялся за ручки, понес. Ставлю на край, на солнышко. И вижу только, как она бряк, и перевернулась. Вся брага разлилась. Я смотрю, и мне плохо делается, в этом-то отношении. Брага течет, впитывается в землю.

А тут прибегают два поросенка, и давай пить ее. Пьют, гады, и не давятся! Я подбегаю, давай их отгонять, самое. А они, недалеко отбегают, и уже пьяные, шатаются. Только я отойду, опять бегут, и пьют. Тут я испугался. Думаю, мало того, что брагу пролил, так еще и поросята отравятся и умрут, как таковые. Я опять их отгонять, вот, а они не убегают, ворчат на меня, хрюкают, к себе не подпускают. Тогда я беру палку, и гоняю их. Они бегут, визжат. А пьяные уже: падают, шатает их. Еле убежали…

А вечером археологи пришли. Ох, и мату было. Хорошо, следом какой-то генерал из близлежащей части приехал, привез ящик водки. Вот его и пили. А брагу эту в университете мне еще долго вспоминали…

Так, яркими мазками, в стиле палитры предутреннего сна, Жилин заканчивает разговор.

Кира

Начинается последняя на сегодня лекция. С дневниками работать интересно. Они молоды, не замутнены, полны энергией. Я пробегаю основные моменты темы, расставляю акценты, дополняю примерами, историями. Группа живет понятной любому преподу жизнью.

За первыми партами несколько человек, которым действительно интересно: ведут конспект, внимательно слушают, где надо кивают, задают вопросы. Ближе к дальней стене аудитории — середнячки. Эти слушают вполуха, конспект ведут, но небрежно. Их не заботит целостность написанного, поэтому часто отсутствуют некоторые темы. Ребята работают, но звезд не хватают.

За последними партами, на галерке, на камчатке, сидят откровенные раздолбаи, люди, которым нет дела до меня, дисциплины, и высшего образования в целом. Их цель — диплом. Причем, желательно как можно легче. Там разговоры, просмотры мобильника, разгадывание сканвордов и прочие извращения. Обычно я жестко пресекаю их деятельность, и, со временем, почувствовав авторитет препода, они начинают успокаиваться, перестают мешать.

Пока был студентом, сидел всегда за первой партой. Да и в школе тоже. Гораздо удобнее и практичнее. Но в основном из-за слов школьного учителя истории, Александра Борисовича. Он в свое время работал учителем в тюрьме. И на нашем уроке как-то обмолвился, что там за последними партами сидят униженные люди.

Тогда я не знал, что за униженные люди. Как именно. Но слова учителя засели в памяти. И класса с шестого сижу только за первыми партами.

Сегодня группа отлаженная, работаю с ней достаточно долго. Уже привыкли друг к другу. Я не отвлекаюсь на дисциплину, спокойно читаю лекцию. Все прилежно ведут конспекты, вовлечены в процесс. Идиллия, одним словом. Но группа в целом меня сейчас не интересует.

В правом ряду за второй партой сидит она! Кира. Я читаю лекцию, но словно не слышу себя. Все внимание — на нее. Пусть неявно, украдкой, но любуюсь.

Кира! Студентка третьего курса. Красивая, умная, интересная девушка. Я сейчас смотрю только на нее, думаю о ней. Что это? Пробивается, как росток из-под тающего снега. Тревожит, бередит воображение.

Хочется встать, подойти, постоять рядом. Просто посмотреть, или даже погладить. Притронуться. Ощутить дыхание, увидеть свет глаз, нежность…

Обрываю наваждение. О чем я думаю? Куда мне до Киры? У нее наверняка есть парень. А может и не один. И, почему-то кажется, что лучше меня. О чем я думаю? Она даже не посмотрит в мою сторону. Вот, блин, препод, как попал! Уж не на любовь ли тебя тянет?

Улыбаюсь невесело, но чувствую — действительно на любовь. И лучше затормозить сейчас, пока еще не так много намечтал, пока не почувствовал облома. Куда мне до Киры?

В сумбуре посещают невеселые мысли. Кажется, что то, о чем мечтаешь, призвано быть далеко. Как морковка на палке для осла. Сколько ни иди, а поесть все равно не удастся. Вот и приходится всю жизнь бесплотно мечтать, возводить воздушные замки рядом с другими, настоящими, что уже строят предприимчивые дельцы, поблескивая золотом, да раздавая затрещины таким как я — неудачникам.

Кажется, что Кира смотрит на меня как-то по-особому. Словно, что-то есть в ее глазах. Словно понимает меня. Но разум останавливает: какой там, да она даже не взглянет в твою сторону. А сейчас заметила, так как ты — преподаватель. Все, на этом радости заканчиваются. Можешь быть свободен.

Я соглашаюсь, удрученно киваю. Но в глубине души, там, где не властна логика, отчаянно верю, что смотрит Кира не просто так, что тоже думает обо мне, что я ей хотя бы нравлюсь…

В сознании появляется образ Саши. Что происходит? Я уже так поглощен мыслями о другой, что почти забыл девушку, которая четыре года рядом: любить, поддерживает, заботится. И что ей в награду — мои чувства к Кире?