Нетленный

– Мой дед по отцовской линии скончался в шестьдесят пятом году, еще до моего рождения, – сглотнув, сообщила Варвара. – Его жена, моя бабушка – еще тремя годами раньше. Они этнические поляки, были похоронены в католическом некрополе недалеко от Новгорода. Подобных захоронений было мало, но были. Всем объявили, что через некрополь пройдет узкоколейка к ремонтным железнодорожным мастерским. Все перекопают бульдозерами. Если кто хочет – пусть самостоятельно выкапывают родные кости и хоронят, на общем кладбище. Хорошо, хоть предупредили… Дед лопатой раскапывал могилу – а там трое лежали: бабушка, ее мама и сестра бабушки. Бабушка еще даже не разложилась полностью… Складывал останки в деревянный ящик, на тележке вез на кладбище – а там свои проблемы, просто так никто не даст места, в общем, натерпелся человек. И эти хождения по мукам подкосили деда, тоже долго не прожил, сердце отказало… У нас норма – перекапывать старые кладбища, разбивать скверы на их местах, строить новые дома, и плевать, что будут мучиться и мертвые, и живые… Только в нашем городе парк «Березовая роща» стоит на месте бывшего погоста. На территории Центрального парка и стадиона «Спартак» – первое городское кладбище Новониколаевска. Вспомни знаменитый психоневрологический диспансер на 1905-го года, где в тридцатые была пересыльная тюрьма НКВД. Мрачнее места не придумаешь, сколько невинных мучеников через нее прошло. Людей расстреливали в подвалах – а наверху в это время трудились следователи. Мертвых увозили за город, но и то не всех, когда котлован рыли, находили кости и черепа. А теперь на этих костях такой веселый небоскреб построили – обхохочешься. Как там люди живут – никто им по ночам не является? Знаешь, Никита, может, я и не от мира сего, но не выношу, когда останки предают земле, считаю это варварством, осквернением, да хоть святотатством, если угодно…

– Несите похоронную культуру в массы, – пожал я плечами. – Во всяком случае, в больших городах народ все чаще выбирает кремацию.

– А старые кладбища все равно разрастаются и душат города, – усмехнулась Варвара, – Клещихинское, Гусинобродское, Заельцовское, Северное, Чемское…

– Многих не устраивает сам процесс сжигания останков, – предположил я, – поэтому согласны пройти весь цикл унижений, связанных с традиционным погребением. Людей в этом трудно винить. Крематории – в больших городах. Никто не повезет в городской крематорий, допустим, умершую бабушку, для которой при жизни мысль о кремации – что-то дикое и кощунственное. Увы, других способов погребения рынок похоронных услуг пока не предлагает.

– Ну, почему же, – улыбнулась Варвара, – рынок развивается, предлагает самые экзотические способы. Чем тебе не нравится крионика? Тело помещают в криостат, охлаждают до минус 196 по Цельсию, и оно, не разлагаясь, может храниться вечно, пока ученые не придумают, как бороться с болезнью, которая тебя сгубила. Ты не покойник – ты «криопациент», звучит, да? Даже в России действует профильная фирма где-то под Сергиевым Посадом – плати тридцать тысяч долларов, тебя положат в сосуд Дьюара, где и будешь ждать светлого будущего. Согласись, для такого хорошего дела тридцать тысяч – не астрономическая сумма?

– Ну, не знаю, – засомневался я. – Во-первых, у меня ее нет. Во-вторых, фирма может прогореть, у нее могут закончиться деньги, а значит, электричество. Я слышал, одна такая компания обанкротилась, тела оттаяли, и пришлось «пациентов» хоронить традиционным способом – тупо в землю…

– А еще в Стэнфорде две светлые головы придумали экологичный способ погребения, – вспомнила Варвара. – Специальный погребальный балахон, пропитанный спорами особых грибов. Грибы нейтрализуют трупный яд и формальдегид с тяжелыми металлами, который применяется для консервации трупов. Споры прорастут на мертвом теле и съедят его без остатка – и земля не пострадает от яда. «Светлые головы» эту штуку испытали на себе – скармливали грибкам волосы, ногти, кусочки кожи – и при этом фиксировали результат. До мозгов, слава богу, не добрались, – улыбнулась Варвара, – выявили самый прожорливый грибок, он и лег в основу погребального костюма. Теперь у ребят своя фирма, прошли через бюрократические процедуры и набирают клиентов… А еще ты можешь после смерти стать деревом. Метод погребения называется «промессия». Нужна машина, ее называют проматор. Усопшего при помощи жидкого гелия охлаждают до минус 196, потом включается вибрация и останки мелются в порошок. Потом тебя кладут в контейнер, сделанный из кукурузного крахмала, и закапывают на небольшую глубину. За несколько месяцев и контейнер, и покойник полностью разлагаются – процесс безвредный для окружающей среды, ты сливаешься с природой, останется лишь посадить на могиле дерево, которое быстро вырастет. Это шведское изобретение. Правда, дорогое удовольствие и опробовано только на свиньях, зато испытания прошли успешно, но мы же никуда не торопимся?

– Все, Варвара, достаточно, не хочу стать деревом. – Я выбросил окурок, сел в машину. – До темноты не успеваем, боюсь, придется ночевать в Кундусе…