Нет пути назад

Элгиссиора отошла от Вигдис, теперь уже Безымянной, да передала кинжал с шестом Девуму. Глупо полагать, что кто-то позволит ей оставить оружие себе.

Старик улыбнулся.

- Хорошая победа.

- Благодарю.

- Идите за мной киосса, Ваши раны нужно обработать.

Глава четырнадцатая

Максуэл зарычал.

- Не ври мне!

Придавленный железной хваткой к стене мужчина задрожал.

- Н-но я не вру! Это чистая правда! У действующих короля и королевы Аминса и Ионтона родились близнецы! Это было благословение Гисхильдиса и Истеллитара… ведь киос Ноал и киосса Араи – Истинная Пара.

- Истинные Пары – выдумка! Легенды! Миф!

- Д-действующие правители с Вами бы не согласились. – Человек уже не пытался оторвать от горла большую мозолистую руку, стоя на носочках, чтобы в легкие еще поступал воздух. – Я не посмел бы лгать Вам! Клянусь!

Иррьят в раздражении стукнул свободной рукой по каменной поверхности возле головы схваченного маунтеннца, отчего по булыжнику паутинкой разошлись трещины.

- Что еще ты знаешь о королевской чете и их отпрысках?

- Лишь то, что родились две девочки. Киоссы Эллонские, Элгиссиора и Миллинарса.

- Кто из них старшая?

- Киосса Элгиссиора.

Максуэл сильнее сжал шею бедняги.

Гиса...

- Аминс с Ионтоном объединились еще сорок лет назад?

- Д-да.

- И это был не политический союз?

- Как я говорил, между киосами царит настоящая любовь, признанная Богами…

- Уже известно, какое разделение земель предстоит между наследницами?

- Согласно слухам… Младшая из дочерей, киосса Миллинарса, возглавит Аминс, тогда как старшая принцесса возложит на себя корону Ионтона.

Максуэл сощурил глаза.

- Почему старшей достались земли меньшие по территории? Да еще и вдали от моря?

- Э-э-этого я н-не знаю. Всего лишь п-передаю народные байки.

Иррьят приблизился к придворному практически вплотную.

- Расскажи мне все, что ты знаешь. Любые слухи, донесения, догадки. Я хочу знать все.

***

Томас, опираясь о стену, пытался сделать первые шаги. Острожные, слабые, но двигающие его вперед.

Сколько раз он уже упал, пытаясь дойти до другой стороны комнаты?

Почему его тело вновь подводит?

Стоило лишь лихорадке уйти, слабость, завладевшая каждой частичкой его существа, не позволяла совершать сколько-нибудь эффективную активность. Все, что он мог – держать в руках книги. Да лежать или полусидеть в постели.

Любая попытка принять вертикальное положение вызывала головокружение, и мир скатывался к темноте.

Столько раз подряд он терял сознание? Не сосчитать.

Однако времени на бездействие не было!

Каждый потерянный день сказывался чувством стыда, долга и ответственности.

Те самые определения, исключая, конечно, стыд, которые отец пытался внушить нерадивому отпрыску в отношении будущего правления.

- Запомни, Томас, ты являешься моим единственным законным наследником. Пусть я не в восторге от того, каким уродился долгожданный сын, – Эйрин взмахнул рукой, – и ты это осознаешь, видишь, что не способен наравне со сверстниками постигать военную науку, не можешь похвастаться атлетическим телосложением и умением противостоять Стихиям… Все же ты остаешься моим сыном. А, значит, придет время, и ты взойдешь на мое место. Переймешь бремя власти. Это большая ответственность. Долг перед короной, которую семья Лифанор несет на протяжении многих веков.

Да-да, долг и ответственность, которую, по глазам отца, ему, хилому телом мальчишке, не удержать. Не вынести. Не уберечь.

Скрипя зубами, Томас упрямо, шажок за шажком, двигался к зеркалу.

Казалось бы, комната профессора Сидханта не могла похвастаться просторами, однако путешествие до стены с серебряным стеклом заставило оборотня взмокнуть.

Когда он, наконец, дотронулся до желанной цели, его грудь тяжело вздымалась и опускалась, словно Томасу пришлось бежать в гору.

Юноша отдышался и взглянул на себя в отражении.

Взлохмаченные, спутанные каштановые волосы, рваная челка скрывала высокий лоб и падала на глаза цвета топленого шоколада или соленой карамели, как любила подмечать Гиса. Скулы заострились еще больше, делая тонкий нос похожим на клюв птицы, а губы и вовсе терялись на лице.

Болезнь или нельзя назвать магическое истощение на фоне борьбы с инородным телом именно простым словом «болезнь»? Так или иначе, недомогание негативно сказалось на его облике.

Недостаток сна (скорее был горячечный бред, да беспамятство), потеря аппетита… и… постойте!

Томас всмотрелся в зеркало пристальнее.

Нет, должно быть, ему показалось!

Перевел взор обратно на кровать со смятыми простынями.

И вновь вернул внимание на свое отражение.

Все четко.

Он видит все не размыто, как обычно при снятии окуляров. А ведь очки остались на столе! Он просто еще не успел добраться до спасительных линз.

Рука на месте швов ныла. Уже не горела огнем, но все же напоминала о себе весьма ощутимо.

Томас дотронулся до повязки.

Нджал способен концентрировать магию в узком направлении. Он призван улучишь качества носителя.

Значит, именно благодаря черному камню его зрение вдруг улучшилось?

Какие еще сюрпризы стоит от него ожидать?