Нет прохода

Коричневая дверь отворилась. Опираясь на руку Маргариты, с исчезнувшим с лица загаром, с забинтованной и висевшей на перевязи правой рукой, перед убийцей предстал Вендэль, человек, воскресший из мертвых.

В последовавший за этим момент молчания, пение птички в клетке, висевшей снаружи во дворе, было единственным звуком, раздававшимся по комнате. Ma^itre Фохт дотронулся до Бинтрея и указал ему на Обенрейцера.

— Посмотрите на него! — сказал нотариус шопотом.

Потрясение парализовало всякое движение в теле негодяя, кроме движения крови. Его лицо стало похожим на лицо трупа. Единственный след краски, оставшейся в нем, была синевато-багровая пурпуровая полоса, указывавшая на направление того рубца, где его жертва нанесла ему рану в щеку и шею. Безмолвный, бездыханный, без движений, без проблеска жизни во взоре, он, при виде Вендэля, словно был поражен на месте этой смертью, в жертву которой обрек его.

— Кто-нибудь должен сказать ему, — произнес ma^itre Фохт. — Не сказать ли мне?

Даже в такой момент Бинтрей настаивал на том, чтобы нотариус успокоился и руководство образом действий осталось за ним самим. Удержав ma^itre'а Фохта жестом, он отпустил Маргариту и Вендэля такими словами:

— Цель вашего появления здесь достигнута, — сказал он. — Если вы теперь соблаговолите удаляться, то это сможет помочь мистеру Обенрейцеру прийти в себя.

Это помогло ему. Едва они оба прошли в комнату и закрыли за собой дверь, как он с облегчением и глубоко вздохнул. Он стал искать глазами около себя стул, с которого встал, и опустился на него.

— Дайте ему срок перевести дух! — взмолился ma^itre Фоэт.

— Нет, — сказал Бинтрей. — Я не знаю, как он им воспользуется, если я дам ему его. — Он снова повернулся к Обенрейцеру и продолжал:- Я должен перед самим собой, — произнес он, — я не допускаю, обратите на это внимание, чтобы должен был сделать это перед вами — объяснить свое участие во всем этом и изложить все, что было сделано по моему совету и под моей исключительной ответственностью. Можете вы меня выслушать?

— Я могу вас выслушать.

— Припомните то время, когда вы отправились в Швейцарию с мистером Вендэлем, — начал Бинтрей. — Не прошло еще двадцати четырех часов с того момента, как вы покинули Англию, как ваша племянница совершила такой акт благоразумия, которого не могла предвидеть даже ваша проницательность. Она последовала за своим нареченным супругом в его путешествии, не испросив ни у кого ни совета, ни разрешения, не выбрав для своей защиты лучшего спутника, чем погребщик из заведения мистера Вендэля.

— Для чего она последовала за мной в путешествие и как это случилось, что погребщик оказался тем лицом, которое отправилось с нею?

— Она последовала за вами в путешествие, — отвечал Бинтрей, — потому, что подозревала, что произошло какое-то серьезное столкновение между вами и мистером Вендэлем, которое держалось от ней в секрете и потому, что она совершенно правильно считала вас способным на преступление ради своих интересов или ради удовлетворения своей вражды. Что же касается погребщика, то он был единственным из всех других служащих в заведении мистера Вендэля, к кому она обратилась (едва вы уехали), чтобы узнать, не случилось ли чего между его хозяином и вами. Один только погребщик мог рассказать ей кое-что. Бессмысленное суеверие и совершенно обыкновенный случай, происшедший с его хозяином в хозяйском же погребе, соединились в уме этого человека с мыслью о том, что мистеру Вендэлю грозит опасность быть убитым. Ваша племянница захватила его врасплох и довела до такого признания, которое увеличило в десять раз овладевшие ею страхи. Поняв значение зла, которое он причинил, этот человек, по своему собственному побуждению, постарался загладить свою ошибку, поскольку это было в его власти. «Если мой хозяин в опасности, мисс, — сказал он, — то мой долг последовать также за ним, и более, чем мой долг, позаботиться о вас». Оба они отправились вместе, и вот впервые оказывается, что суеверие имеет свои полезные стороны. Оно укрепило вашу племянницу в ее решении предпринять эту поездку и оно повело к спасению человеческой жизни. До сих пор вы меня понимаете?

— До сих пор я вас понимаю.