Нет примирения!

А по темной улочке за Александром и Надей шагают в отдалении Павлик и Даша. Он ведет ее под руку, о чем-то шепчет.

Весело закончился шумный вечер. И досадной опечаткой в нем казалось теперь столкновение с Гришкой Свиридиным. Все остальное — почет, знамя, поздравления, приезд Даши — должно было бы только радовать.

Но почему и сейчас так смутно на душе у Александра? Чем он еще недоволен? Самим собой? Громкой бригадной славой? Или, может быть, все-таки Дарьей?

Приехала совсем… В этом нет ничего особенного. Хочет жить не в маленьком районном центре, а в большом городе, где много заводов, институтов, театров. Кого не привлекает большой город! Пускай живет и она. Ведь Александр и Надя не раз говорили, что когда получат квартиру, перевезут сюда и маму и Дашу.

Но Даша не захотела долго ждать, взяла и приехала.

Что же! И в этом нет ничего особенного!

И то, как легко вошла она сегодня в их компанию, пела, и танцевала, и самозабвенно, почти по-детски, развлекалась, и то, что ей, должно быть, приятно сейчас идти с Павликом, — все это радует Александра.

И в то же время настораживает. Словно появилась в Даше пока еще едва уловимая новая черточка.

Какая?

Сестра и раньше могла пойти наперекор всем — подруге, брату, матери, учителю! И в том, что сегодня так вызывающе подошла к Свиридину с бокалом в руке, а потом танцевала с ним несколько раз подряд, тоже, быть может, не было ничего особенного. Ничего?

Нет, как ни странно, но именно это тревожит Александра и не дает покоя, требует немедленного объяснения!

— Дашутка!

Александр уже стоял на веранде. Надя зашла в дом.

Павлик и Даша задержались у калитки, скрытые деревьями сада.

— Сейчас, Саша…

Александр добродушно улыбнулся: конечно, он знает, какие трудные бывают иногда расставания…

…Держа обе Дашины руки, Павлик шептал за деревьями сада:

— Иди, Дашенька, иди… Зовет.

А сам не отпускал ее.

— Ненормальный у меня брат, правда? — спросила Даша, улыбаясь. — Кулачищем-то как стукнул!

— Ничего, — сказал Павлик. — С каждым может случиться.

— Нет, он всегда такой… буйный! Только я и сама могу трахнуть!

— Ух, грозная! — засмеялся Павлик и крепче сжал Дашины руки. — Давай завтра в кино сходим.

Открывая калитку, она пропела шутливо:

— Завтра, завтра, не сегодня! Утро вечера мудренее, Павлуша!

И побежала мимо черных зарослей кустарников, мимо невидимых ночью пахучих цветов к веранде, на которой улеглись широкие полосы света, бьющего из окон.

А Павлик, обхватив затылок руками, запрокинув голову и блаженно улыбаясь, побрел от своего дома по темной улице, как бродят в такие минуты почти все, переполненные неизъяснимым восторгом и туманными надеждами, готовые без всякой цели блуждать где угодно всю ночь напролет!

…Александр встретил сестру в комнате у самого порога.

— Ну, дай-ка посмотреть на тебя как следует!

— Не налюбовался еще?

Он принял ее шутливый тон:

— Да ведь ты все с другими. На родных времени не хватает.

— Весело было? — с улыбкой оглянулась Надя, укладывая в кроватку только что принесенного от соседей и уже задремавшего Димку.

— Весело, — ответила Даша. — Не то, что в нашей дыре. Хоть потанцевать есть с кем!

Александр взглянул на нее уже серьезно:

— Вот танцевала бы ты, сестренка, с выбором.

— А что?

Она спросила нарочито беспечным тоном, притворяясь, будто ничего не понимает.

— Конечно, тебе может показаться странным, — сказал Александр, — что мы так обошлись с этим Свиридиным, но ты поверь… Мы знаем его давно…

— Хорошо, братец, хорошо, — торопливо перебила Даша. — Я приму твои слова к сведению. А ты лучше скажи, почему до сих пор квартиру не получил? Ходишь в прославленных, как выразилась Павликова тетка, и все по чужим углам…

Она явно уходила от разговора о Свиридине. И Александр подумал, что, может быть, в самом деле нет причин волноваться — ну, потанцевала сестра с Гришкой, не придавая этому особого значения, и даже говорить об этом не считает нужным… Есть темы поинтереснее, поважнее, хотя бы действительно о квартире, которую они ждут, а завод все обещает, обещает…

— Давно строят, — объяснила Даше Надя, — но все задержки: то цемента не было, то кирпича.

— И вам не надоело ждать? — Даша улыбнулась, почти не скрывая иронии. — Вы только не волнуйтесь, — быстро добавила она. — Я вас недолго стесню.

— Как не стыдно! — сказал Александр. — Да живи сколько хочешь!

— Конечно, — подтвердила Надя.

— Нет, нет, мне и мама сказала: осмотришься и сразу сними комнату. Сане с Надей не мешай.

— Узнаю́ маму с ее вечной заботой! Только мы тут сами решим. С лесоскладом уже рассчиталась полностью? Ну, тогда и вправду — хоть завтра к нам на завод!

— Какие вы все здесь скорые: завтра, завтра! А я и Павлику ответила: утро вечера мудренее.

— Бесспорная истина! — засмеялась Надя. — И тонкий намек хозяевам: пора спать! Неси, Саша, раскладушку.

Александр принес раздвижную кровать и, устанавливая ее у стены, сказал:

— А все же, сестренка, оттягивать нечего. Нам сейчас очень люди нужны. Завтра же вместе зайдем в отдел кадров. В двенадцать часов я тебя встречу около проходной.

— Хорошо.