Нет ничего невозможного. Путь к вершине

Я возвращаюсь в апартаменты с усталостью в ногах после того, как все утро тренировался. Проверяю метеорологический прогноз. Судя по расчетам Google Maps, дорога до Церматта, деревни у подножия Маттерхорна, займет около пяти часов. У меня не остается сомнений. Я сообщаю ребятам, чтобы не ждали меня завтра на тренировку. Загружаю в фургон все необходимое. Шоссе заканчивается у муниципалитета Теш. Я готовлю пасту с оливковым маслом, а после еды моментально засыпаю.

Когда зарождается день, я поднимаюсь в Церматт, где вижу нескольких туристов, похожих на зомби, на грани алкогольной комы. Шатаясь, они пытаются найти свой отель, ночь в котором наверняка стоит около тысячи евро. Я пробегаю поперек по улицам и останавливаюсь в месте, где обычно стартует гонка Patrouille des Glaciers[49]. В этот раз за моей спиной нет двух тысяч других спортсменов, я не ощущаю предсоревновательного возбуждения, но в воздухе, кажется, витает та же энергичная атмосфера; мне хочется скорее покинуть деревню и бежать по долинам, переходящим одна в другую.

К середине утра я добираюсь до перевалочного пункта Хёрнли, где останавливаюсь, чтобы попить воды и съесть несколько печений, которые я взял с собой. Пока я меняю кроссовки на ботинки, я понимаю, что здесь этой ночью никто не спал. Это значит, что там, куда я направляюсь, точно не будет альпинистских связок. Не теряя времени, я отправляюсь на поиски подножия стены. Температура воздуха хорошая: не так холодно, чтобы замерзнуть, и не так тепло, чтобы произошел обвал камней или льда.

Я начинаю подниматься по пласту снега и льда с уклоном в шестьдесят градусов. Чувствую я себя отлично, мне удобно, я могу двигаться по такому ландшафту очень быстро, почти бегом. Подойдя к подножию стены, похожему на кулуар изо льда и камня, я вижу нечто, что удивляет и заставляет усомниться в дальнейших действиях: поверхность совсем сухая. «Но я ведь поэтому и приехал, разве нет? Чтобы принимать решения, подобные этому». Я решаю двигаться дальше. Я заготавливаю тонкую тридцатиметровую веревку и еще кое-какое снаряжение, что в случае чего можно оставить на месте и что может мне помочь, если придется спускаться дюльфером, или подстраховать, если я решу идти вперед. Решение принято: я начинаю подниматься по склону, аккуратно фиксируя ледорубы и кошки в трещинах черного сланца. После легкого участка примерно в сотню метров я сталкиваюсь с башней, более близкой к вертикали. Поднимаюсь на пару метров, но не вижу, как поступить дальше, чтобы подъем был безопасен; при взгляде вниз я понимаю, что падение будет… Нет, падать — не вариант. Я карабкаюсь на несколько метров вниз, где нахожу хорошо зафиксированный крюк. Дополнительно укрепив его ударом ледоруба и убедившись, что он неподвижен, я достаю из рюкзака веревку и прикрепляю один конец к страховочной системе. Провожу веревку через отверстие крюка и подвижным узлом закрепляю на страховочной системе второй конец. Я поднимаюсь, потихоньку отпуская веревку, с надеждой, что в случае падения крюк выдержит силу рывка. Одновременно я решаю, что даже если он не выдержит, падение с двадцати или тридцати метров не должно нанести мне особого вреда и можно будет попробовать вновь подняться или спуститься. Я стараюсь идти так, будто страховки нет. Стресс постепенно снижается. Я отвязываю и поднимаю веревку и продолжаю движение по склону; на нем, под тонким слоем снега, наконец-то появляется лед. По крайней мере, теперь можно цепляться кошками и ледорубами за поверхность, внушающую больше доверия.

Тремя часами позже я выхожу на горный гребень вблизи вершины. Восхождение потребовало максимальной концентрации и усилий; покинув стену, по которой я взбирался, я чувствую, как энергия иссякает, а уровень адреналина растет.

Осенью дни становятся короткими, и когда я добираюсь до металлического креста, установленного кем-то на вершине Маттерхорна, уже вечереет. Я смотрю вниз и вижу, что над дном долин начинает нависать тень. Мне хочется, чтобы было лето, чтобы горы не были заснеженными. Пару лет назад на спуск из этой точки в Червинию, поселок у подножия, я потратил всего пятьдесят шесть минут. Теперь мне кажется, что спуск по гребню горы будет намного более долгим и сложным, — путь покрыт снегом и льдом, и ничто не указывает на наличие короткой дороги, по которой можно было бы спуститься напрямую.

Пока я осторожно спускаюсь, тень Маттерхорна удлиняется в сторону востока; она будто рисует огромную стрелку, указывающую мне направление. Меня настигает ночь. Я включаю налобный фонарик и ищу дорогу получше. Гребень горы — не такой уж сложный ландшафт, но это очень открытое место, а в таких условиях прыгать с камня на камень нельзя; тем не менее я ощущаю уверенность и двигаюсь в хорошем темпе.