Нет ничего невозможного. Путь к вершине

Вдобавок к этой пресной пустоте Ули пришлось выслушивать критику — некоторые люди не верили в его достижение, потому что у него не было подтверждающих фотографий. «Ох, прошу прощения, я всю ночь карабкался в гору, избегая ветра и обвалов камней, и без фотокамеры, потому что потерял ее из-за небольшой лавины». В профессиональном сообществе никто не сомневался в этом восхождении, и Ули получил премию «Золотой ледоруб» — самую престижную в мире альпинизма награду. Какое-то время он был подавлен из-за критики и недопонимания.

— Да что они знают, — говорил он мне, — что они знают о подъеме по такой стене, в одиночку? Как они могут себе представить, какие решения мне приходилось принимать, если никогда не поднимались наверх в настолько рискованной позиции?

Такое бывает: когда кто-то разрабатывает и осуществляет то, что весь мир считал невозможным, многие люди, вместо того чтобы вдохновиться, замыкаются в отрицании. Гораздо проще сказать «нет», чем смириться с собственными ограничениями.

Но со временем все раны заживают. Или считается, что заживают. К Ули вернулась мотивация — он прошел все альпийские вершины высотой более четырех тысяч метров[48], вернулся в Гималаи и тренировался, чтобы прогрессировать в других видах спорта. Как бы он ни подчеркивал обещание, данное жене, больше не подниматься по маршрутам экстремальной сложности в одиночку — я ему не верю. При этом, пока мы поднимаемся, он не перестает оценивать условия на склоне и с интересом говорить о стратегиях, делится идеями по разработке более легких видов снаряжения или более эффективных способов есть и пить, чтобы двигаться быстрее.

— Хотя я сказал Николь, что не буду этого делать, — говорит он, — я могу подняться на Эйгер быстро и без малейшего риска.

Сегодня прекрасный день. Ни ветерка, жара — учитывая, что мы на северной стене и на высоте почти четырех тысяч метров. Это позволяет подниматься в куртках и перчатках, наслаждаясь восхождением. Смотреть, как Ули двигается на этом рельефе, — бесценно. Кажется, что он поднимается по равнинной дороге. Как он подмечает характеристики снега, с какой легкостью маневрирует! Я стараюсь впитывать все, что вижу и что он мне объясняет. Мне больше всего нравятся горы именно такого типа, где трудности требуют концентрации и подразумевают определенный вызов, но не настолько, чтобы подниматься поодиночке, уделяя внимание каждому шагу. На паре самых трудных участков Ули подстраховывает меня, проводя веревку позади моей спины, и мы продолжаем подниматься в хорошем темпе, пока не добираемся до трещин, ведущих к окончанию нашего пути. Там он начинает практически бежать, хотя ландшафт все еще довольно сложный. Я следую за ним как могу, в нескольких метрах позади, с хорошо натянутой веревкой. Я повторяю его движения, не успевая смотреть, куда опираюсь ногами и руками. Ледоруб в лед, кошка в камень, ледоруб в камень, кошка в лед. Через какое-то время мы оказываемся на последнем гребне.

На две тысячи метров ниже, на зеленых лугах, мирно пасутся коровы, которые ненавидели нас сегодняшним утром. Сейчас полдень; спустя всего семь часов после выхода из Гриндельвальда мы начинаем спускаться по другому склону горы. Для меня сегодняшний день — событие высшего класса, для Ули — рутинная тренировка. Я очень благодарен ему за такой великолепный урок альпинизма. На спуск по западному склону у нас уходит меньше двух часов, и мы проходим перед фуникулером. Мы вновь надеваем кроссовки и бежим к машине, которую не видели уже десять часов. Я покупаю пару напитков и печенье. Мы быстро его съедим и сменим кое-что из снаряжения. Он надевает шорты и направляется к одной из стен в области Интерлакена, чтобы заняться спортивным скалолазанием. Я еду в Тинь. Вечером у меня еще будет время, чтобы подняться на одну из гор.

Проходят четыре дня, заполненные интенсивными тренировками. На мобильный приходит еще одно сообщение от Ули: «Сегодня были отличные условия. 2 часа 22 минуты».

Я сам

Я поднимаюсь и спускаюсь по ледникам, отсчитывая дни тысячами метров. С тех пор как я вернулся с Эйгера, в моей голове зародилась идея, которая растет практически сама по себе, по мере того как я накапливаю часы тренировок. Уже неделю стоит хорошая погода, холодно, а это значит, что наверху условия для лазания должны быть все еще хорошими. После всего, чему я научился с Симоном, а потом, несколько дней назад, вместе с Ули, мне хочется завершить личную трилогию, самостоятельно применив на практике все новые знания. Мне кажется, что подъем в одиночку — самый прямой, реальный способ это сделать. Нужно остаться наедине со всеми сомнениями и страхами — когда только твои личные решения определяют твою судьбу.