Нет дороги назад

Командир – пошел по подъездной дорожке вниз. Чем ближе – тем лучше становилось видно, что происходит на дороге. На казачьем бронетранспортере не пулемет – а двадцатитрехмиллиметровая автоматическая пушка. На одном из бронетранспортеров морской пехоты – башня от БМП с тридцатимиллиметровой пушкой, на другом – комбинация из двадцатитрехмиллиметтровой и автоматического гранатомета с удлиненным стволом. Все пушки – развернуты в разные стороны, морские пехотинцы и казаки разбежались по позициям, держа под прицелом все направления. Он увидел снайпера морской пехоты – который держал под прицелом его самого, укрывшись за высадочным средством…

Навстречу ему – пошел командир отряда морской пехоты. Здоровый, из таких, которые быка на плечи подымут, черный берет под погоном, на голове нет положенного защитного шлема – обычное для морской пехоты ухарство и пренебрежение к смерти. На боку – автомат, стволом вниз…

– Кто такие? – спросил он – документы

– Сначала ваши.

– Вы как разговариваете со старшим по званию? Встать, смирно!

Морпех – был на одно звание ниже, всего лишь капитан по адмиралтейству. Вместо ответа он презрительно плюнул на бетон

– Ты мне тут не ногами не сепети, старший по званию. Ты и твои люди – для меня духи, хорошо вооруженная банда, в моей зоне ответственности, ясно? Или документы – или рылом в бетон, пока беда не случилась, дошло?

Командир достает документы

– Читать то умеешь, капитан по адмиралтейству?

– Да куда нам. Мы люди простые. Ты стой спокойно, а то…

Капитан по адмиралтейству выполняет свою работу привычно. Он уже повидал здесь ад во всех его обличиях – и растерзанных людей и смертников, и какой только хрени не повидал – и потому даже угрожает он – устало-буднично. И его люди – десять раз не будут думать, прежде чем открыть огонь, своих они уже теряли, и знают простую и не требующую доказательств аксиому войны: хочешь жить – бей первым…

– Ну?

– Гну. Что-то я таких бумаг и не видал раньше. По позывному – ты кто, обзовись?

– Бык два.

– Что-то я не помню таких.

– Это потому что мы группа центрального подчинения. Глаза разуй. Подчиняемся напрямую Генеральному штабу. У нас своя сводная таблица.

Капитан качает головой

– И что вы тут делаете, в моей зоне ответственности?

– Не твое дело. Хочешь – выясняй у командования

– Дай-ка, капитан…

Уверенная рука перехватывает документы. Попал…

Это, похоже, командир казачьего патруля. Целый есаул, мать его, да еще, судя по ухваткам – в армии не последним по званию был. Дело в том, что в казачьих войсках – немало тех, кто выслужил выслугу в армии, да и не просто – а день за два и день за три, то есть – в зонах боевых действий. Такой вот выходец из спецназа или морской пехоты – может положенные двадцать лет еще до тридцатника выслужить. И куда идти? На гражданке воротит все – остается идти в казаки. И вот такой вот сорокалетний есаул, имеющий за плечами иногда по двадцать лет выслуги в горячих точках и связи на самом верху среди тех, кто до генерала выслужился и его помнит – может класть на кого угодно с прибором.

– Вам кто эти документы выдал?

– Это документы прикрытия. Соображать надо.

– Соображаю. Перед тем, как работать в чьей-то зоне ответственности – надо опознаться, сообщить о своем присутствии. Вы что, устав забыли?

– Мы не по уставу работаем.

– А вот сейчас вас сопроводим до комендатуры, пусть там с вами и разбираются. Мало мне тут духов непуганых, подавай еще своих… ухарей.

– Выйдите на Марку…

– Выйдем, выйдем. Из комендатуры. Если вы при всех правах, так и звиняйте покорно, а если нет – так и нечего мне тут воду мутить…

И в этот момент справа – гремит спасительный взрыв. В садике из камней и низкорослых, местных горных сосен – взрывается минометная мина…

– Твою мать, обстрел! Обстрел!

Командир морпехов бросается к своей машине. Казак – сует документы.

– Уматывай, паря. Чтобы не видел тебя тут больше…

Бывшая Персия, Казвин 01 сентября 2002 года