Несущий Свет

– Всех, – фыркнула Милла. – А магам вовсе лучше сейчас не высовываться! Сама же слышала на площади речь нового Голоса Императора!

Асциена подавилась слюной. Тот оратор был Голосом Императора? По сути, его главным советником и по совместительству герольдом. Ох, похоже, скоро в Майне может завариться большая каша. Она-то думала, что это небольшой нажим на орден. Но если оратором был Голос Императора… Да это просто-напросто плевок в лицо Совету магов. И те этого так не оставят. Асциена поежилась. Она любила читать историю, но не хотела бы быть современником важных исторических событий. Они всегда тонут в крови.

– Я как-то упустила момент назначения нового Голоса.

– Да, это ты можешь! – Милла фыркнула не менее выразительно, чем Асциена морщилась от выходок подруги. – Зато теперь знаешь! Теперь император от магов не оставит косточек, а мы, может быть, поможем!

– Что? У тебя есть разрешение на разглашение? – Асциена искренне удивилась. Изредка старейшины церкви Одина давали разрешение историкам просвещать определенных людей о реальных исторических событиях в разрезе с Догмами церкви. Чаще всего это были знатные аристократы, в ответ делающие богатые пожертвования церкви или иные уступки. Правда, редко им открывали самые сокровенные тайны истории. Для знати это было скорее хобби, способ показать свою значимость. Реже старейшины давали право одному из историков обнародовать что-то действительно провокационное для достижения определенных политических целей. Это и называлось разрешением на разглашение.

– Не будь дурой, конечно нет! Но это не важно! Император обязан знать, что маги обманывают его!

Асциена не сдержала сокрушенный вздох. Только не это. Тут дело не в легкомысленности, похоже, Милла серьезно влезла в государственные интриги. О боги! Что же теперь делать Асциене? Видимо, все ее мысли отразились у нее на лице, так как Милла сказала быстро:

– Ты же не будешь писать об этом старейшинам?

– Я… О боги, Милла! Во что ты только влезла?

– Ну… Я до этого пару раз беседовала с Голосом Императора. Он очень увлечен историей. Я ему не говорила ни о чем таком… Он и сам знает поразительно много об эпохе богов! Говорить с ним было потрясающе интересно! И он уже раньше изложил свои мысли о том, что говорил на площади. Император и правда хочет потеснить Совет магов и больше управлять страной. Он будет думать не только о бедах магов, но и о бедах простого народа! Неужели ты никогда не хотела, чтобы твои изыскания в истории принесли пользу обычным людям?

Мысленно Асциена застонала. Будет ли император думать о людях? Скорее он будет думать о своих бедах и бедах своих друзей типа этого нового Голоса. Но последний вопрос Миллы зацепил ее за живое. Она и сама часто думала об этом. В носу опять предательски защипало, и тяга к сладкому усилилась. Она всегда прибегала к сладостям, избавляясь от неприятных мыслей, такова была ее привычка еще со школы священников. Тогда ее наставник отец Фар награждал усердных учениц конфетками. Она всегда училась лучше других, вот и превратилась стремительно в сладкоежку.

– Хорошо. Давай так. Не втягивай меня во все это. Я изучаю историю для себя. Если мы найдем что-то по-настоящему интересное, я сделаю отчет и отправлю старейшинам. Ты, как соавтор исследования, получаешь копию отчета, а что делаешь с ней, меня уже не касается.

Милла от восторга даже захлопала в ладоши.

– Асци, ты чудо! Кстати… Читая твои записи, я вспомнила одну вещь. Это непроверенный источник, потому я ничего о нем и не говорила. Килан, контрабандист, с которым мы должны встретиться, говорил мне, что продал одному коллекционеру текст об Убийце Богов. Я сначала думала, что он хвастает, так как говорил, что это выжимка из заметок Пелагина.

Асциена уставилась на подругу в немом удивлении. Пелагин был хронистом, жившим в конце Войны богов. К сожалению, его трудов не осталось в общем доступе, как теперь понятно, из-за того, что их вывезли во время соляного бунта, случившегося в Майне через десять лет после окончания войны. Большой удачей было найти записи с прямой ссылкой на работу Пелагина. А уж сами работы Пелагина были бесценны.

– Именно! Я думала, он хвастается, но на всякий случай сказала, что мы можем заплатить больше, чем любой коллекционер, из денег церкви. Тогда он сообщил, что в том тексте было сказано, что меч Убийцы Богов был особенным. Он выпивал силы богов без остатка. К сожалению, Килан наотрез отказывается сообщить, кому продал отрывок. Однако если это замечание про меч убийцы богов верно, и согласовать его с твоей теорией о том, что на момент убийства Тремора он был человеком, а затем стал богом, то все образуется в складную картину.

– Ты права. Я попробую расспросить твоего контрабандиста. Может, он вспомнит еще что-то.