Несущая смерть

«Ты можешь быть кем угодно – кем захочешь. Судьба протягивает нам руку помощи, а мы решаем, как поступить. И выбираем, кем хотим быть».

И, улыбнувшись Акихито в последний раз, она шагнула в полумрак, сделав выбор.

38 Распад

– Доложить! – взревел командор Рей. – Всем постам, немедленно!

Раздался гул голосов, братья сообщили о потере функций, связанных с рубкой управления. Кин улыбнулся, как кицунэ, укравшая ужин у императора. В любую секунду они могли услышать сигнал тревоги Синдзи, возвещающий о пожаре, и отвлечь экипаж от машинного отделения. Тогда Масео смог бы свободно продуть систему охлаждения. Все по…

Кенсай оторвал взгляд от мехабака, по которому танцевали пальцы, и заговорил:

– Успокойтесь, командор. Все идет по плану. – В голосе, который шуршал как наждачная бумага, прозвучала ледяная уверенность.

Комок страха скрутил Кину желудок. Сятей-гасира повернулся к двум лотосменам, стоявшим возле лифта.

– Взять его.

Лотосмены промаршировали по рубке и, схватив Бо за руки, оттащили от узла связи, пока он кричал в знак протеста. Зашипели поршни, воздух наполнился короткими выплесками выхлопных газов, когда пара поставила Бо на колени и сорвала с него шлем. Двери лифта открылись с содрогающимся стоном, и на мостик вышли еще двое лотосменов, волоча за собой брата Масео.

Шлем с мятежника тоже был сорван, а сам он избит до крови, щека и губы рассечены, один глаз заплыл и закрылся.

– Сятей-гасира? – недоверчиво спросил Рей. – Что это?

– Операция, командор, – ответил Кенсай. – Чтобы удалить раковую опухоль, укоренившуюся на борту судна. С минуты на минуту у нас в руках будет и третий заговорщик.

Кин задрожал, в голове со скоростью миллион битов в минуту проносились тысячи мыслей. Третьим заговорщиком был Синдзи: вероятно, Кенсай каким-то образом выявил мятежников-лазутчиков на борту Землекрушителя. Наверное, они взяли в плен еще кого-то из мятежников в Кигене и заставили заговорить. Возможно, за Бо и остальными наблюдали еще до того, как появился Кин.

Так или иначе, но троица раскрыта, и Синдзи схватят через несколько мгновений. Все пропало.

Но о Кине ничего не знали. Кенсай упомянул только троих.

Формально он не являлся участником мятежа – однако Кенсай раскрыл заговор, и пока Кин избежал разоблачения. Если он станет держать рот на замке, у него, пожалуй, будет шанс сбежать и взорвать заряды…

Кенсай вытащил из-за пояса железомёт – тот самый, которым Кин целился в голову Даичи.

Голос Второго Бутона эхом разнесся по внутренностям Землекрушителя:

– Внимание, обращаюсь к мятежникам на борту судна. Ваши сообщники арестованы. Ваши планы нам известны и уже сорваны. Сдавайтесь, или я казню ваших братьев здесь и сейчас. У вас есть десять секунд, чтобы подчиниться.

Кин стиснул зубы. Пот заливал глаза. Дыхание участилось и стало тяжелее.

Кенсай усилил давление, направив железомёт в голову Бо.

– Восемь секунд…

Он убьет их. Даже если ты сдашься, это будет означать, что и ты умрешь.

– Шесть…

Если ты продолжишь скрываться, то все еще остается надежда.

– Пять секунд…

Бо и Масео не смотрели в глаза Кину. Не умоляли. Не дрожали. Они были готовы умереть за убеждения. За восстание.

– Четыре…

Слишком много людей погибло, чтобы ты попал на борт судна. Если ты сейчас сдашься, жертва Даичи будет напрасной. На твоем счету будет каждый мятежник, уничтоженный в момент восстания в Йаме. В минуты атак Данро. Во время взрывов смертников в Кигене…

– Три…

Будет на несколько убийств больше, да?

– Два…

Будет еще несколько тел до кучи?

– Один…

Боги, во что ты превратился…

– Остановитесь. Дядя, пожалуйста.

Горящие взгляды сразу же устремились на него.

Глаза Кенсая прожгли череп Кина.

– Кин-сан? Ты хочешь что-то сказать?

– Это придумал я. Только я. Вся вина – моя.

– Ты, дурак, заткнись… – прошипел Бо, уставившийся на Кина.

Звонкая пощечина отправила Кина на пол. Он пристально посмотрел на ужасающую маску прекрасного юноши на лице Кенсая.

– Это дело моих рук, дядя.

Второй Бутон кивнул.

– А я в курсе, Кин-сан, – процедил Кенсай, покачивая головой при каждом слове. – Но мне стало интересно, хватит ли у тебя смелости признаться. – Он слегка поклонился. – Мое почтение. – И, нажав на спусковой крючок, Кенсай разнес мозги Бо и Масео.