Несущая смерть

Потому что он нашел меня. Я тоже много для них значу.

– МНЕ НЕ НРАВИТСЯ. ЕСЛИ БЫ ЮКИКО БЫЛА ЗДЕСЬ… —

Юкико велела мне быть храброй. Вот чем я занимаюсь. Богиня могла бы дать мне силу увидеть путь к победе. Узреть будущее. Кто знает, кем я стану после завершения ритуала?

– НИКТО НЕ ЗНАЕТ. И Я БЕСПОКОЮСЬ. —

Это часть меня, Кайя. Ничуть не меньше, чем Кеннинг. Мы сможем сражаться в любом случае. Чем скорее все закончится, тем быстрее мы присоединимся к битве за Йаму.

Грозовая тигрица промолчала, погрузившись в раздумья. Голова у Кайи кружилась из-за смутных ноток печали, потерь, воспоминаний о крошечных комочках, выброшенных в пустоту бескрылыми, истекающими кровью.

Со мной ничего плохого не произойдет, Кайя. Ты защищаешь меня. Как и Акихито. При первых признаках опасности мы уберемся оттуда. Все будет хорошо. Вот увидишь.

– НАДЕЮСЬ, ЧТО БУДУ НЕ ЕДИНСТВЕННОЙ, КТО УВИДИТ. —

Тигрица спикировала к замерзшей земле, и за ее спуском наблюдали сотни гайдзинов, многие склоняли головы, расступаясь подобно волне, когда всадница соскользнула со спины Кайи. Акихито хмыкнул, подтянул больную ногу и слез с арашиторы, встав рядом с девушкой.

Хана заметила мрачные взгляды, направленные на здоровяка, ощутила агрессию, повисшую в воздухе.

Александр проталкивался сквозь толпу, выплевывая морчебские слова, которые, как догадалась Хана, были ругательствами. Рядом прихрамывал Пётр. Он поклонился, когда увидел девушку.

Дядя был одет в волчью шкуру, торс защищал нагрудник из расплющенного железа с выбитым гербом дома Мостовых – точно такой же олень поблескивал и у нее на шее.

Она много лет прятала подарок матери, но теперь могла носить его открыто. Уже не надо скрывать, кто она такая. Золото, сверкающее в лучах восходящего солнца.

– Нужно поторопиться, кровь моя, – сказал Александр. – У нас мало времени.

Хана заметила, что дядя не касался ее, даже не стал хватать за руку и тащить за собой, как можно было бы ожидать от человека, который спешит. Ободряюще улыбнувшись Акихито и наполнив разум Кайи теплом, девушка направилась к шатру командующего.

Александр шагал позади, за ним следовали Акихито и грозовая тигрица. Замыкал процессию Пётр.

В ожидании ее приближения солдаты в грязной форме и шкурах могучих зверей выстроились в два ряда, образовав проход, в конце которого стояли две Зрячих. Сестра Катя, несмотря на кажущуюся свирепость, обняла Хану так, словно они знали друг друга много лет. Святая мать Наташа тоже крепко притиснула девушку к себе костлявыми руками, проявив удивительную силу.

К щекам Ханы прижались сухие губы, сияние правой радужной оболочки глаза Наташи разливалось по морщинам.

Мать Наташа заговорила. Александр переводил ее речи.

– Добро пожаловать, Хана Мостовая, к нам в час Богини. Ты готова к встрече с ней?

– Не знаю, – ответила Хана. – Думаю, готова.

– Святая мать велит тебе идти с ней, – добавил Александр. – Она чувствовала дурное предзнаменование со вчерашнего позднего вечера. Но тут тебе нечего бояться. Ты среди сестер. Пора познакомиться и с Матерью.

Катя пошире распахнула полог шатра, приглашая Хану в полумрак. Девушка неуверенно обернулась. Акихито приподнял защитные очки и смотрел прямо на нее с ободряющей улыбкой. Она потянулась к Кайе, чувствуя силу и ярость, полыхающие в пристальном взгляде.

– ЕСЛИ Я ТЕБЕ ПОНАДОБЛЮСЬ, ПОЗОВИ. —

Позову.

По долине эхом разнесся трескучий голос, окаймленный металлом и помехами на фоне отдаленного рева двигателей неболётов:

– Народ Йамы, воины клана Лиса, я – Сятей-гасира Кенсай из капитула города Киген, верный слуга Тодзё, Первого Бутона Гильдии Лотоса. Услышьте меня сейчас!

Вот кем она была. И чем дольше будет балансировать на грани, тем больше времени ей потребуется, чтобы помочь друзьям. Мичи и Блэкбёрду, Кагэ и мятежникам-гильдийцам. Даже даймё Исаму. Они рассчитывали на нее. И Хана всегда поддержит их.

Она рождена для этого.

Слова, которыми они с Юкико обменялись при расставании, прозвучали у нее в голове.

«Я – не ты, Юкико, – проговорила Хана тогда. – Я – не герой».