Нестор

А как иначе? Отец рассказывал, что пилоты «марсианских» ранцев иногда нарушают инструкции, лихостью хвалятся. Но ранец – он скоростной, и летают крепкие парни, а не семиклассницы-недоростки.

А если крепкого парня рядом нет?

Ей было страшно, но пальцы левой уже двигались от одной кнопки к соседней. Эта будет первой, эта – второй. Первая, вторая – ничего сложного, простенький зачет. Только принимать его будет сама Смерть.

Она перекрестилась левой рукой. Pater noster, qui es in caelis; sanctificetur nomen tuum…[70] Выговорила «Amen» – и увидела далеко впереди желтый свет фар. Грузовик! Нет, два, один за другим…

Вперед!

Вначале медленно, словно сквозь холодную воду, потом быстрее, на пределе сил. Первая, вторая… Палец уже на кнопке, пистолет в левой руке.

Domine Iesu Christe, Fili Dei, miserere mei, peccatricis!..[71]

Первая, выключение аппарата…

Бездна разверзлась, и Соль рухнула на дно ночного моря. Свист ветра в ушах, холодные брызги в лицо… Еще, еще!

Вторая! Включение.

Зачет сдала, но не на отлично. Холодный воздух толкнул в грудь едва не в метре от холодного асфальта. Желтый огонь фар ударил в глаза…

Выше!

Р-рдаум! Р-рдаум! Р-рдаум!..

Стреляла навскидку, почти не целясь, но ветровое стекло грузовика разлетелось от первой же пули.

Р-рдаум! Р-рдаум!

Патроны кончились, и Соль скользнула вверх, уходя влево, в сторону завода. Даже если заметили, разглядеть смогли только черную тень.

Тох! Тох! Т-тох!..

Внизу стреляли, но она уже далеко. Холодный воздух обжигал, дыхание перехватывало, но Соль улыбалась. И даже мысль, что она наверняка кого-то ранила, если не пулей, то осколками стекла…

Человека! Живого!

…ничуть не беспокоила. Там, на заводе, тоже люди – живые. А внизу – внизу враги!

И не попала она ни в кого! Не глядя, стреляла, да еще с левой руки. Снайпер – убей муху!

Сердце колотится, но на душе – покойно и тихо. Приказ выполнен!

…Смерть, незримо парившая рядом, похлопала ее по локтю. С почином, сестричка!

7

– Начинаю беспокоиться, – задумчиво проговорил доктор Ган, всматриваясь в темноту. – Нет, не за себя, война – мужское дело. Но вот наша общая знакомая, юная и героическая… Если бы вы знали то, что знаю я!

Александр Белов вспомнил отель «Des Alpes».

– Взаимно. Но вообще-то фройляйн стреляет только из парализатора.

– Не надейтесь, – доктор покачал головой. – Людям свойственно расти над собой.

И словно в ответ прогремели выстрелы, не далеко, но и не слишком близко. Стекла мелко дрогнули. Александр пододвинулся ближе, пригляделся, однако дорога была пуста.

И снова – выстрелы.

– Окошко мешать будет, – прогудел камрад Критцлер. – А давайте-ка его… У кого карабин?

– Отодвиньтесь, – Белов поднял приклад.

Тр-р-ресь! Дз-з-зинь!

Мешки, набитые чем-то тяжелым и сыпучим, пододвинули к оконному проему. Критцлер вместе с доктором установили пулемет, защелкнули ленту. Замполитрука поглядел в прицел Mauser 98k. Хоть и ночь на дворе, но ворота разглядеть можно. Как и тех, что уже возле самых ворот…

– Короткими очередями! Огонь!..

Грохот ударил в уши. Хорошо, что замполитрука вовремя приоткрыл рот. Маленькие фигурки у ворот исчезли. Одна выглянула из-за забора…

Р-рдаум!

Белов опустил карабин. Кажется, больше не выглянет.

Некоторое время ничего не происходило, но вот на дороге показались другие, целый десяток. Шли быстрым шагом, пригибаясь и держась ближе к забору.

– Огонь!

Наконец, раздались ответные выстрелы, пока еще неприцельные, просто в их сторону. Замполитрука прикинул, что огневую точку расположили грамотно. Врагам приходится стрелять снизу вверх, даже если попадут, пули уйдут в потолок.

– Огонь!

Сам он взял в прицел того, кто более всего суетился, наверняка офицера или унтера.

– Р-рдаум! Р-рдаум!..

Не попал, так напугал, не суетится больше. Остальные тоже оттянулись назад, заскользили вдоль забора, уходя из зоны огня. Всё? Нет, наверняка они что-то придумают.

– У кого есть часы?

– Осталось двадцать пять минут, – откликнулся Отто Ган. – Но на всякий случай накиньте еще полчаса. Подозреваю, уводить людей будут пешком, машины где-нибудь на соседней улице…

Секунды тянулись, в разбитое окно залетали мелкие капли дождя. Камрад Критцлер, попросив разрешения, дымил мятой сигаретой. Доктор Ган подобрался к самому проему, взглянул.

– Через забор не полезут, пулемет быстрее. Значит, разобьют ворота. Чем, не знаю, но прицел пора менять.

Накликал! Сквозь темноту послышалось гудение мотора. Мелькнул огонек фары, близко, уже возле самых ворот. Александр хотел дать команду, но понял, что не успеет.

Удар! Ворота распахнулись, сорванная створка бессильно повисла на петлях. Грузовик уже внутри.

– Огонь! Огонь!..

Сам он стрелял в шофера, но не попал. Грузовик проехал вперед и начал разворачиваться, натужно ревя мотором. Из кузова уже выпрыгивали солдаты в камуфляжной форме. «Коса смерти» срезала их, роняя на асфальт, но вслед появлялись все новые. Темноту ослепили желтые вспышки выстрелов.

Тох! Тох! Т-тох! Т-тох!..

Пуля ударила в бетон, осыпав пулеметчика пылью. Вторая, третья…

– Огонь!..