Нестор Махно

Тот поспешно:

— Иду, иду! — и замотал портфельчиком к хате.

— Проверь, что у него там, — приказал главарь.

Конопатый вырвал портфель и унес в хату.

— Что за птица? — спросил атаман. Он был плотен и как будто трезв.

— Я еду к Нестору по его приглашению.

— К Махно, что ли?

— Да, к нему. Лично.

— Ну, брехуны, и где вас рожают? Все летят, как мухи на мед, в Гуляй-Поле. Да мне-то какое дело? Тут хутор Матвеевский, елки-палки! Он, может, поважнее. Ну, что там в его портфеле?

— Книжечки та газэты, — доложил конопатый.

— А про что?

— Ось. Кро-пот-кин. «Хлеб и воля».

— Так ты что, и правда анархист? — не поверил атаман.

— Моя фамилия Аршинов! — с вызовом сказал Петр Андреевич. — Вы еще под стол пешком ходили, когда я за свои убеждения сидел в Бутырках, в гибельной московской тюрьме.

— Ты не очень, елки-палки. Мы тоже волка за ухо держали.

— Простите, я не закончил. Маялись вместе с Махно. В одной камере клопов кормили.

— Если не врешь, баламут. Отдай ему портфель, — велел атаман, видимо, смутившись. — Следующий… Стоп! Гони всех в шею!

Петр Андреевич с Феней пошли к железной дороге, подальше от этого кубла. Переночевали на полустанке и на следующий день, голодные и холодные, прибыли в Гуляй-Поле.

Махно обнял своего учителя и долго не отпускал.

— Заждался, — сказал наконец. — Ты для меня, Андреич, может, самый дорогой мужик на свете… У них Володька Ленин. А у нас?

Аршинов понял намек, но не смутился. Столько сил и здоровья загублено в борьбе за анархические идеалы, что тут не до сентиментальности. Да и кто такой, собственно, Ленин? Умный жестокий авантюрист! Не более. Гораздо важнее сейчас, что они с Нестором встретились, и Скромный (Прим. ред. — Тюремная кличка Махно) заметно изменился. Одет в военную форму с чужого плеча, посуровел, улыбается, а в глазах отчуждение. Шутка ли, полгода в боях, брал Екатеринослав и, по слухам, что доходили до Москвы, был главнокомандующим. Управляет бригадой — генеральская должность! За ней сила. Но какая? Темная, атаманская? На Скромного не похоже.

— Чудесную девушку встретил по дороге, — подняв рыжие брови, мягко, осторожно заговорил Петр Андреевич. Хотя сравнение с вождем (чего уж там скрывать?) ему польстило, но не хотелось сразу переходить к делам.

— Что, вам еще юбка интересна? — усмехнулся Махно. — А кто такая? Из местных?

— Феня. Фамилию не знаю.

— Беленькая, тоненькая?

— Верно.

— Это же подруга моей жены, Гаенко. Чистейшая душа. У меня нет и не может быть от вас тайн, учитель. Она — разведчица. У нас этим в основном бабы занимаются. Ездила по моему заданию.

— Надо же! — удивился Аршинов. — Никогда бы не подумал. Значит, талант. Актриса прирожденная.

— Чем она вас подкупила?

Гость потеребил бородку. Гадко было даже вспоминать кошмарное происшествие. Но что скрывать?

— Спасла меня, считай, Нестор.

— Кто-то угрожал? — насторожился тот.

Аршинов коротко рассказал, не забыв упомянуть какого-то Пашу. Лицо Батьки похолодело. Шрам под левым глазом тронул нервный тик.

— И что, выдают себя за махновцев? — спросил сурово.

— Конечно, — подтвердил гость. — Я не мог поверить. Это же стыд и срам для всего нашего движения.

— Гаврюша! — крикнул Махно. Вошел носатый, угрюмый Троян. Он даже за дверью чувствовал настроение Батьки. — Готовь сотню. Едем!

— Куда? — смутился Аршинов. Он вовсе не желал мести.

— Я им не Дыбенко, что впустую гонялся за безногим батькой Правдой. Я им покажу, этим Пашам, как пакостить идею свободы!

Нестор накинул бурку, гостю дал кожух, плащ, и вскоре они уже ехали на тачанке в сторону Александровска. Впереди и сзади на темных лошадях скакали хлопцы из особой, охранной сотни.

Петра Андреевича поразила эта знакомая, взрывная резкость Скромного. К ней нельзя было привыкнуть. Кроме того, фронт вокруг. Что, нет других забот? Мелочь же нападала. Вшивота.

Но для Махно это было делом чести. Более того. Прибыл наконец учитель, на которого возлагалось столько надежд. Идейный вождь! И что же он тут увидел? Разбой да грабеж. Хорошего ученичка воспитал!

— Я их в порошок сотру, подонков, — сказал Нестор дрожащим голосом. — Махновцы! Сукино отродье!

— Не опасно ли? — засомневался Аршинов. — Их там много.

— Мои отборные хлопцы любой строевой полк сомнут, — отвечал Батько поспокойнее.

Ехали быстро. Апрель был дождливый, и плащи пригодились.

— На днях мы взяли Мариуполь, — продолжал он. — Там были чехи, французы, эскадра пуляла фугасы. А мы выиграли международное сражение.

Петр Андреевич покачал головой.

— Куда сиганули, а? В Бутырках об этом и не мечталось!

— Да. Достались нам миллионы пудов угля. Подкосили снабжение всего черноморского флота Антанты. Семь тысяч только снарядов. Умеем же воевать? И прем дальше. Вася Куриленко со дня на день возьмет Таганрог — ставку Деникина!