Нестор Махно

— Денька через два-три, когда поспеет база из Харькова.

«Выходит, в ярмо лезьте сегодня, а то, что хотите, получите или нет, — соображал Алексей. — Ну, коварная комиссария!»

— Мне нужно посоветоваться с Махно.

— Прикатим на станцию — звони! — Дыбенко доверительно положил тяжелую руку на плечо гостя. — А сам как считаешь?

— Я не против, — уклончиво ответил Чубенко.

Когда он доложил Батьке результаты переговоров, тот согласился не раздумывая. В это самое время (его позвали к телефону) он выступал на собрании командиров полков. Они требовали не ждать Алексея, а послать еще гонца в Харьков, к командующему фронтом, чтобы получить оружие быстрее и больше. Туда отправился Виктор Билаш.

На следующий день Дыбенко с ходу взял Екатеринослав, обойдя его по льду Днепра, и на белом жеребце принимал парад своего воинства.

У городов, как и у людей, своя судьба.

27 января 1919 г.

Киев, Главная ставка, атаману Петлюре

Развалившийся пятитысячный полк атамана Самокиша направился эшелонами во все стороны… Небольшие группы с оружием ходят по деревням и занимаются реквизицией.

Атаман Григорьев.

5 февраля 1919 г.

На фронте советских войск Дыбенко ведет ожесточенные бои с казаками и чеченцами. Захвачено много пленных, оружия. Отличился бывший вождь повстанческих отрядов, теперь командир бригады Махно.

Бюро печати Украины.

Стальной, с полированными колесиками сейф щелкнул и не открывался.

— Паша, ты как ребенок. Решил позабавиться блестящими игрушками, комдив, — с укором сказала жена Дыбенко — Александра Коллонтай. — Но там же, милый, вся моя одежда. Что теперь делать?

Они на днях встретились в Харькове, в штабе Укрфронта. Командующий Антонов-Овсеенко дал указание создать в Екатеринославе дивизию из трех бригад и предложил с улыбкой: «Принимай нового, испытанного начальника политотдела!» «Любовь зла на расстоянии», — в сердцах подумал Павел. Два бывших наркома (она заведовала социальным обеспечением) почти не жили вместе, виделись от случая к случаю. В развороченной империи, которую они, не сознавая того, стремились восстановить на новый лад, тогда многие, особенно военные, комиссары и комиссарши, смотрели на любовь, свою семью, детей как на нечто второстепенное. И тем не менее… «Наши встречи, — признавалась Александра Михайловна, — были радостью через коай, наши расставания полны были мук, разрывающих сердце».

В Екатеринославе они поселились в бывшем коммерческом банке. Вместо шкафов в большом светлом зале использовали сейфы. Коллонтай при этом не испытывала угрызений совести. Дочь генерала, родившаяся и выросшая в белокаменном имении (оно иногда снилось ей с клумбами, пчелами, с желтой канарейкой), вышедшая замуж за обеспеченного тоже Коллонтая и бросившая затем все ради социальной справедливости, она считала, что богатства должны принадлежать исключительно трудовому народу, которым руководила и который воспитывала. Тем более этот провинциальный банк. Подумаешь, храм корысти!

А сейф не открывался, словно мстил за вторжение. Дыбенко и так и сяк пытался сладить с ним.

— Я же не хотел, Шурочка, — оправдывался комдив. Жена была с него ростом, статная, обворожительная.

— Ищи мастеров! — потребовала.

«Вот он быт, разъедающий душу, будь он проклят! Пустяк же. Но для бабы — событие. Все идеи напрочь забыла. Хорошо-то врозь!» — рассердился Павел Ефимович и отправился к адъютанту.

— Ану попробуй открыть сейф. Что-то заупрямился, буржуйское отродье!

— Я же, простите, спец по саблям, — развел руками адъютант.

— Тогда найди «медвежатника»! — приказал Дыбенко.

— Слушаюсь. Однако…

— Что? Позвони Махно. В его банде только белоручек нет.

— Они же далеко, Павел Ефимович, в Гуляй-Поле. О-о, тут его посланец. Сейчас попробую.

Через некоторое время в зал вошли двое, представились:

— Мы от Батьки. Он нас освободил из тюрьмы. Теперь наша очередь помочь. Какой сейф?

Дыбенко указал. Гость, что постарше, попросил:

— Извините, но придется отвернуться.

— Зачем это? — насупилась Коллонтай: «Платье, что ли, хотят потянуть?»— Там нет дорогих вещей.

— Секреты ремесла, — спокойно, даже с улыбкой ответил тот, что постарше, в синем коверкотовом костюме и при галстуке. Только сейчас Александра Михайловна заметила и оценила его наряд. «Вот тебе и махновцы, — подумала, отворачиваясь. — Профессионалы, черт вас побери!»