Нестор Махно

Командиры оживились. Что верно, то верно.

— Согласен, — кивнул Махно. — Только Гутмана-Эмигранта оставьте при мне с типографией. А ты, Маруся, куда?

Она игриво посмотрела по сторонам.

— Мы решили так…

— Кто это вы?

— Боевики. Разлетимся в три конца. Шуба с Чередняком отправляются в Сибирь, находят Колчака и кончают на месте.

— Крепко замахнулись! — поддел Петр Лютый. Он сидел не в первом ряду, но не спускал глаз с Батьки: жаль его было и хотелось хоть чем-то помочь, поддержать.

Маруся не обратила внимания на реплику, продолжала:

— Те, кто работал в мариупольской контрразведке у Левы Зиньковского: Петр Соболев, Яков Глазгон и Казимир Ковалевич, едут в Харьков и взрывают чеку, которая арестовала наш штаб. Затем в Москве поднимают на воздух Кремль.

Тут не выдержал Федор Щусь, хлопнул бескозыркой по колену.

— Постой, Мария. Тебе ж ничего не достанется!

Командиры захохотали, надрывно, нервно. Ее это не смутило.

— Мы с Витольдом и товарищами пробираемся в ставку Деникина через Крым. Напрямую не проскочить. И кончаем Верховного главнокомандующего. Вот так.

— Дай Бог нашему тэляти та вовка зйисты, — подвел итог Махно.

— А куда ты, Батько? — спросил Алексей Чубенко. Он пока не проронил ни слова. Нестор молчал, и «дипломат» добавил: — Я в любом случае с тобой. До гробовой доски!

— Коль с нами министр иностранных дел, то не пропадем, — усмехнулся Махно. — Еще не вечер, атаманы, и я всех стойких приглашаю в Большой Токмак. Там решим и двинем дальше. Авось не ударим лицом в грязь.

На том распрощались и разъехались кто куда.

В захолустном Большом Токмаке после митинга, где Батько призывал к себе в отряд новых добровольцев, к нему подошла Маруся.

— Забыла одну мелочь, — она поправила прическу. На пальце блеснул бриллиант.

— Какую же?

— Деньги, Нестор. Дорога предстоит дальняя, голодная, опасная.

— Добывайте. На то у вас и наганы. Да и опыта экспроприации хватает.

— Но «Набату» и Аршинову ты все-таки отвалил миллион рублей. И на заграничную пропаганду золота не пожалел.

Они шли к тачанкам, что стояли наготове под пирамидальными тополями.

— Теоретики, Маруся. У них должны быть чистые руки.

— А мы? Едем тоже конспиративно. Нельзя светиться. Ну-ка, раскошелься!

Так нагло с Батькой уже давно никто не смел говорить. Он увидал, что их со всех сторон обступают боевики, соратники, и взорвался:

— Не дам я вам денег. Нет у меня!

— Да ты жмо-от! — не осталась в долгу и Маруся. — Тридцать миллионов получил у советской власти для повстанцев и зажилил.

— Продай бриллиант, дура! — Нестор схватился за кобуру.

Бржостэк тоже. Его жена еще выпалила:

— Ты уже никто!

Между ними протиснулся Алексей Чубенко.

, — Дай ей, Нестор Иванович, что просит. Мы найдем. Завтра!

— Сколько тебе? — переведя дух, уточнил Махно.

— Миллион.

— Обед в крымском ресторане стоит пять рублей, — вставил слово и бывший начальник всей контрразведки Лев Голик.

— Мне новую армию собирать. На что? На копейки? — спокойнее спросил Нестор.

— А генерал Деникин меньше стоит? Он за твою башку, поди, назначил полмиллиона! — кинула и свой козырь Мария. — Но сегодня это же несравнимые ценности.

Махно мрачно, в упор смотрел на нее. Мужики не выдерживали, отводили взгляд, а ей хоть бы что. «Поистине гермафродитка!»— решил Нестор и подозвал Петра Лютого, шепнул:

— Достань там, знаешь где, полмиллиона и сунь ей, чтоб отцепилась, курва.

Батько пошел к тачанке, отдавая последние распоряжения перед дорогой. Взглянул на свое жалкое воинство. Человек сто, не больше. «Ах ты ж, судьба-индейка. Ничего-о. Зато какие люди! Один Семен Каретник чего стоит. С нами Алеша Марченко, Гаврюша Троян, Гриша Василевский. Вон и кузнец-чудак Вася Данилов, мой укрыватель Захарий Клешня… Орлы! Эти никогда не предадут. Кость цела — мясо нарастет. Уж и красная рота военкома просится в отряд… С Марусей гадко вышло. Ох, гадко. Годы вместе, и едет не пироги печь».

Нестор вдруг направился к боевикам, тяжело ступая. Они зашушукались, ожидали нового скандала. Что ему еще нужно? Однако Махно усмехнулся через силу и… протянул руку Никифоровой-Бржостэк. Она некоторое время вроде сомневалась, потом шагнула навстречу, обняла соратника, прижалась к нему.

Витольд замер, похоже, в недоумении.

— Эх ты, вождь всей Украины, — сказала Маруся, отстраняясь и глядя на Нестора влажными глазами. — Спасибо. Может, в последний раз-то и видимся на этом холодном свете. Прощай!

Предреввоенсовета Троцкому

Махновия разбита Шкуро вдребезги. Отдельные махнята вопят о защите и покорности соввласти. Момент ликвидации этого гнойника самый удобный. Наша беда — отсутствие регулярных частей, снаряжения, вооружения и даже продовольствия.

Командарм 14-й Ворошилов.