Несомненная реальность

— Нет, Евгений Ильич. К сожалению, с автором идеи пообщаться не удастся. Поверьте, на то есть веские причины. Я не хочу вдаваться в их суть сейчас, у нас и без того хватает заморочек, но, боюсь, вам придется иметь дело только и исключительно со мной и моим бессвязным лепетом. Я не претендую на лавры первооткрывателя, если вам придет в голову такая мысль, и охотно уступлю их вам. Если мы сработаемся… откроются весьма заманчивые для вас перспективы.

Минуту ученый сверлил его напряженным взглядом, но потом сдался и развел руками.

— Ну что же, — пробормотал он. — С вами так с вами. Скажите, господин Кислицын, вам знакомо имя Ханса фон Пехманна? Или, возможно, Ойгена Бамбергера? Фридриха Тщирнера?

Олег покачал головой.

— Боюсь, в нашем провинциальном Каменске не слишком хорошо знакомы с мировыми авторитетами.

— В Каменске? — удивился Вагранов. — Где такой? Впрочем, неважно. Скажите, что вы вообще знаете про историю пластических масс? Ну, целлулоидные пластинки вы наверняка видели собственными глазами. Известно ли вам про значение нитрата целлюлозы? Знаете ли вы паркезит? Вискозу? Говорят ли вам что-то имена Александра Паркеса, Джона и Исайи Хьяттов и… э-э-э, как его… Луи Берниго?

— Евгений Ильич! — умоляюще поднял руки Олег. — Ради всего святого, пощадите! Я охотно признаюсь, что дилетант и не имею ни малейшего представления о мировых авторитетах. Равно как никогда не слышал ни про вискозу, ни про целлулоид.

— Ну, уж в синематограф-то вы наверняка захаживали, хотя бы раз-другой, из любопытства?

— Ну… можно сказать, что захаживал.

— Так вот, пленка делается как раз из целлулоида. Интересно… Все же, Олег Захарович, скажите мне: как дилетант, не имеющий представления об азах, может рассуждать о вещах, включающих в себя такие нетривиальные понятия, как ковалентные связи и стереометрический метод построения химической формулы? Да еще и утверждать, что мимоходом почерпнул свои знания из случайно прочитанного журнала в бытность свою школяром? Каково ваше образование?

Олег растерялся.

— Вообще-то я заканчивал исторический факультет… в университете, — промямлил он, благоразумно не уточняя, в каком именно. — Но всегда интересовался химией, и…

— И метод производства полиэтилена, как вы его называете, вам приснился, как приснилась господину Менделееву его Периодическая таблица элементов? — в голосе Вагранова прозвучал неприкрытый сарказм.

Олег потер ладонями глаза. Внезапно ему почему-то совершенно расхотелось врать этому умному проницательному человеку.

— Вы хотите правды, Евгений Ильич? — тихо спросил он. — Извольте. Я – человек из другого мира, гораздо более развитого технически, чем ваш. То, о чем я рассказываю, я действительно изучал в десятом классе общеобразовательной средней школы в возрасте семнадцати лет. Органическая химия всегда нравилась мне, одно время я даже подумывал о том, чтобы поступить на химфак. Не прошел по конкурсу и вынужденно срочно перевел документы на истфак с его традиционным недобором. Однако школьные уроки в голове застряли.

— Ого! — весело присвистнул Иван, о котором Олег совсем забыл. — Вот заливает!

— Помолчи, Ваня, — поморщился Вагранов. — Вам же, Олег Захарович, паясничать не к лицу. Вы же взрослый человек…

— Я не паясничаю, — пожал плечами Олег, твердо встречая его взгляд. — Все – чистейшая правда. Верить мне или нет, ваше дело. Вы и без того не поверили изначальной истории. Если ваше недоверие помешает нашей с вами совместной деятельности – что ж, очень жаль. Я почему-то уверен, что вы именно тот человек, который мне нужен. А я, соответственно, мог бы очень пригодиться вам. Но нет, так нет…

— Погодите, Олег Захарович, — Вагранов примиряюще поднял руки. — Не горячитесь. Признаю, я переборщил. Не стоило давить на вас сильнее, чем нужно. У вас могут быть вполне веские причины не говорить всей правды. Даже если так, я не выгоню вас с порога. Просто, понимаете ли, взаимное доверие серьезно облегчает совместную работу.

— Я сказал чистую правду, — Олег устало закрыл глаза и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. — Рано или поздно огрехи моей легенды все равно бросились бы вам в глаза. Я слишком мало знаю о вашем мире, чтобы сочинить правдоподобную историю. Я – человек из другого мира, и если вы сможете принять данный факт…

— Олег Захарович, — тихо произнес ученый. — У меня есть знакомый врач, очень хороший, который специализируется на неврозах.

— У меня тоже есть знакомый врач, — отмахнулся Олег. — Некто Болотов Михаил Кусаевич, владелец и заведующий Покровской клиникой. За две недели моего пребывания там он не нашел ничего предосудительного, кроме некоторого нервного истощения. Я в полном здравии, и я инопланетянин.

— Вы с Марса, как у Уэллса, да? — восторженно спросил Иван. Его глаза горели. — Вы прилетели в большом цилиндре? Вас из пушки выстреливали, как у Жюля Верна?

Олег рассмеялся и потрепал его по макушке.