Несломленная

Иногда я жалела, что не согласилась поговорить с ним тогда и обсудить сложившуюся ситуацию. Хотя, что тут можно сказать? Как оправдать его поступок? Он женат, и даже не удосужился рассказать об этом! Неужели он на полном серьёзе считал, что правда никогда не откроется, и я так и буду пребывать в наивном неведении? Нет, нам не о чем больше разговаривать! Его жена никуда не рассосётся, и если продолжать эти утопические отношения, то только в унизительном статусе любовников, на что я категорически не согласна. Это путь в никуда. Как бы не было больно это признавать.

Костя, как верный товарищ, в очередной раз подставил плечо в трудную минуту. Он не осуждал и не учил жизни, за что я была ему безмерно благодарна. "Эх, Рыжова, Рыжова, и не живётся тебе спокойно. Четвертый десяток, а всё туда же, никак не уймёшься, всё ищешь приключений на пятую точку"- качал головой Линьков, в прямом и переносном смысле утирая мне слёзы.

Он просто рядом, не посягая на мои секреты, позволяя делиться только тем, что я сама считала нужным рассказать. В этом мы были похожи — Костя и сам оставался закрытой книгой. Этакий заводила с печальным взглядом. Верный друг, хороший человек, но почему-то как и я он был очень одинок. Что скрывалось в его душе, какую боль пришлось пережить ему в прошлом — этого я не знала, и исповеди не требовала, считая, что всему свое время, и если он захочет, то сам обо всем расскажет.

Поставив перед собой цель непременно вытащить меня из депрессии, на сегодняшний вечер Костя запланировал просмотр какой-то дурацкой комедии. Мне было всё равно, лишь бы не оставаться одной.

Решив хоть как-то отвлечься до его прихода, надумала испечь пиццу, но, заглянув в духовку, поняла, что это была не самая лучшая моя идея: тесто подогрело, а начинка не пропеклась. Господи, если я даже с тестом не могу справиться, что тогда говорить о собственной жизни?

Открыв форточку, и разгоняя едкий дым полотенцем, попыталась достать противень из недр духовки, но попытка увенчалась только ожогом на запястье.

— Вот черт! — выругалась, поставив руку под струю холодной воды.

Нужно позвонить Линькову, иначе мы рискуем остаться без ужина.

Только собравшись отыскать среди хаоса завалявшийся где-то телефон, как в дверь настойчиво позвонили.

— Что-то ты рано, я ждала тебя к восьми, — забрасывая мокрое полотенце на плечо, открыла дверь.

На пороге стоял Марат.

На опушке капюшона его черного пуховика блестели капли растаявшего снега, а рыжие волосы в свете коридорной лампочки обрамлял золотистый ареол, чем-то напоминающий нимб. Чёртов святоша. Но каким же он показался тогда красивым.

— Что тебе нужно? — скрестив руки на груди, строго поинтересовалась я.

— Мне кажется, что нам пора поговорить.

— Тебе кажется.

— Я могу войти? Просто здесь… не очень удобно, — скосил глаза на фигуру за спиной.

Грузная соседка из квартиры напротив, в огромной лисьей шапке и каракулевом пальто, поставив на пол большие пакеты из Ашана, нарочито медленно открывала входную дверь, наблюдая за развернувшейся перед взором сценой.

Немного подумав, сделала шаг назад, пропуская гостя в крошечный коридор.

— Я слушаю, — стараясь придать голосу более бесстрастный тон, я сверлила его взглядом, боясь выдать истинные чувства. Растянутые на коленях домашние штаны и застиранная футболка совсем не придавали уверенности. Вот сколько раз говорила себе: выкинь это барахло! Нет же, надо было надеть именно сегодня!

— Ты кого-то ждёшь? Извини, если помешал твоим планам.

— Ближе к делу: что тебе нужно? Мне казалось, что мы все сказали друг другу.

— Тебе казалось, — повторил он мои же слова и обезоруживающе улыбнулся. — Я разденусь, хорошо?

Ничего не ответив, я развернулась и зашла в комнату. Закусив губу, улыбалась как последняя дурочка, слушая как щелкают застежки его куртки.

Я была счастлива его видеть. Счастлива настолько, что хотелось заплакать. Если бы могла, то с удовольствием надавала бы себе по щекам, за свое малодушие и мягкотелость.

Осталось только поднять передние лапки и лизнуть хозяину тапок. Браво, Рыжова, не надолго же тебя хватило.

— Судя по аромату из кухни, ты точно кого-то ждёшь, — Марат зашёл в комнату и по-хозяйски опустился в кресло.

Так непривычно было видеть его в сером свитере с горлом и джинсах. Я знала наизусть все его деловые костюмы, но никогда не видела его таким домашним. Вот она — участь любовницы.

— Я готовила пиццу, — стерев улыбку ответила я, стараясь держать марку обиженной женщины.

— Ты? Пиццу? Бог мой, Саша, в последний раз ты сожгла чайник, когда решила вскипятить воды, мне страшно представить, что там произошло с бедной пиццей. Судя по запаху, ничего хорошего, — он прикрыл рот ладонью, чтобы не рассмеяться. — Извини.

— Уверена, что твоя жена готовит лучше и у нее ничего не пригорает, — не удержалась всё-таки от шпильки, о чём тут же пожалела. Ни к чему начинать разговор с сарказма. — Так зачем ты пришел? — поспешно сменила тему.