Несломленная

Вот было бы и в жизни так просто, раз! — и удалить из памяти ненужный файл под названием «Несчастная любовь».

Хотя, любовь ли? С моей стороны да, имела глупость впустить этого человека в свое сердце. Дура!

Взгляд упал на маленькую открытку прикреплённую к лотку для хранения бумаг. Два серебристых голубка, мило воркующих где-то на площади в Венеции. Я купила ее в переходе, тогда мне показался забавным символизм. Резко сорвав картинку яростно ее смяла и отправила в корзину для бумаг. Ненавижу голубей! Ненавижу!

Ещё утром я летала от счастья, планируя дальнейшую жизнь исключительно в ярких красках, а сейчас мне снова по крупицам нужно собирать свое в очередной раз разбитое сердце.

Часть 20

Город Н., 1997 год, июль.

— На, возьми, — озираясь по сторонам, Галька плюхнулась рядом на лавочку и кинула в мою сумку продолговатую коробку.

— Спасибо, я… сама бы не смогла…

— Да ладно, меня в этом районе все равно никто не знает, — беспечно махнула рукой подруга, и открыла шоколадный брикет. — Будешь?

— Нет, спасибо, — от одного лишь вида шоколада мне стало дурно.

Ярко светило солнце, мы сидели на скамейке в парке и смотрели на мерно покачивающихся на гладкой поверхности озера уток.

— А это точно не прикол? — многозначительно кивнула на сумку Галя, с аппетитом откусывая мороженое.

— Если бы, — невесело усмехнулась я. — Только пожалуйста — никому, как договаривались.

— Ну конечно, я же не стукачка, — обиделась подруга. — Но… когда, как? И, самое главное, кто? Расскажи!

Глаза горели в предвкушении детальных подробностей, чуть ли руки не потирала.

— Надеюсь, это не Борин? — подозрительно нахмурилась Лаврова.

Я мысленно обрадовалась, что Борин — тайная любовь Гальки из параллельного класса — тут ни при чём. Она за своё даже в драку кинется — Галька такая. Вроде скромная, но, как говорится, в тихом омуте…

— Галь, давай потом, ладно? Плохо себя чувствую, — поднялась, повесив сумку на плечо. — Я пойду.

— Ну давай, — нехотя согласилась она.

Борясь с головокружением, медленно побрела по тропинке к автобусной остановке.

— Са-а-ш!

— А? — обернулась я.

— Ну тебе хоть понравилось? — Галька хихикнула и подмигнула.

— Пока, Галь!

— Обязательно потом расскажи! — услышала вслед.

Как бы я хотела вот так же сидеть на скамейке, болтать ногами и поедать пломбир на палочке. Легко и беззаботно.

Казалось, что все это осталось для меня в совсем далёком прошлом. Все мои терзания по поводу непризнанности среди одноклассников, проблемы неразделённой любви, ненавистные рыжие волосы и веснушки показались сейчас такой мелочью, по сравнению с тем, что лежало сейчас в сумке. От этой маленькой коробочки зависела вся моя дальнейшая жизнь.

Забежав домой, отмахнувшись от бабушки с её блинами, я закрылась в ванной, и, присев на край корзины для белья, дрожащими руками достала коробку. Совсем скоро всё разрешится.

Всё будет хорошо. Непременно. Все изменения в организме связаны с пережитым стрессом, а тошнота от нервного истощения. Ещё бы: целый месяц безвылазно сидеть дома, ничего не есть и не спать толком, такое кого хочешь доканает. Не нужно даже было ничего покупать. Да и не может быть такого после первого раза, я же читала в "CoolGirl".

Я даже практически выдохнула, впервые за последние две недели, но, опустив глаза на крошечный кусочек бумаги, мертвецки побледнела — тест показал две полоски.

Я беременна.

Часть 21

Санкт- Петербург, 2013 год, февраль.

Дни тянулись невыносимо долго. Без Марата жизнь будто потеряла всякий смысл, превратившись в бесконечный день сурка. Мы не общались уже целую неделю. Не целовались, не трогали друг друга… Это было похоже на пытку!

Утром, после бессонных ночей полных раздумий, я на автомате вставала и ехала на работу, и весь день как загнанный зверёк сидела на своем рабочем месте, со всех сторон обложившись кипой бумаг, дабы спрятаться от раздражающих коллег. И кто только придумал эти дурацкие офисы-муравейники?

Выходить из кабинета никуда не хотелось: даже перекус брала из дома, или покупала хот-дог в забегаловке за углом, лишь бы не столкнуться где-нибудь в коридоре с источником своей душевной боли. И как назло, стоило только высунуть нос дальше офиса, так сразу же Голубь вырисовывался из-за какого-нибудь поворота.

Иногда я даже подумывала уволиться к чертям собачьим, лишь бы оградить себя от этих мучительных встреч. А иногда наоборот, хотела плюнуть на гордость и принципы, бросившись ему на шею. И пусть все увидят — гори всё синим пламенем!

И когда я только успела так сильно к нему привязаться?

Виновником всех бед я считала исключительно себя: нужно было хоть иногда снимать розовые очки и оглядываться по сторонам, замечая очевидное. Выходные он был всегда занят, ночи проводил только дома, телефон отключал, в общем стандартные замашки человека, чье рыльце в пушку.

Временами думала о его жене, какая она… почему он изменял ей со мной… Но искать о ней какую-либо информацию я себе запретила, боясь сделать этим только больнее. Уверена, что его жена длинноногая красотка, уж точно не ровня мне.