Несколько карт из цыганской колоды

– Вы, товарищ лейтенант, военнослужащий теперь. И куда надо будет, туда и поедете. А разговаривать так дома будете. – И уже майору говорит. – Сегодня – на склад его. Одеть, обуть, как положено, и … – смотрит так внимательно на часы, – в 17-00 – на спец рейс. Все!

– Есть,– выпалил майор.– Разрешите выполнять?

– Выполняйте!

Майор сделал мне знак, кивнув головой к двери, и вышел. Я за ним. Все было так глупо, так нелепо, что казалось каким-то идиотским фильмом, в который меня втянули играть по ошибке. Хотелось встать и уйти, но только что подписанная мной бумага была всамделишная, а потому только и оставалось, что плестись за спиной майора и лупить со всей злости кулаком по стенам. Было что-то около полудня. Часам к четырем, я уже был в форме, и прибыл на доклад к военкому. Паспорта у меня уже не было.

– Вот тебе временное удостоверение, предписание… Вопросы есть?

– Красный Кут – это где?

– Где-то возле Бирухана, что ли… Где надо, в общем…

– Позвонить-то хоть можно?– спросил я.

– Не положено. Оттуда позвонишь.

Тогда я, наверное, и понял, что капкан закрылся окончательно. Было в этом последнем обстоятельстве что-то зловещее. И понеслись у меня в голове какие-то совсем уж мрачные мысли. Спорить было бесполезно, да и отношения, как ты поняла, сложились не в мою пользу.

Привезли меня на военный аэродром, где ждало еще несколько человек, тоже офицеры, и полетели мы на каком-то задрипанном самолетике в Красный Кут. Пару раз садились где-то посреди степи, дозаправлялись, и – снова в путь. Прилетели, наконец, там нас встретили и отвезли в учебку, которая находилась далеко за городом, посреди унылой серой степи, прошитой полынными ветрами.

Все это время я был в полном неведении. Ни куда меня занесло, ни зачем… Потом, правда, побеседовали, растолковали все в подробностях, и тогда жуть меня охватила по-настоящему. Это была учебка, где доучивались и переучивались офицеры-десантники, морские пехотинцы, полковые разведчики, из которых потом формировали небольшие диверсионные группы для засылки в некоторые южные страны… Ну, ты понимаешь меня. Группа, в которую должны были поставить меня, была на каком-то особом счету. Я тогда и не понял даже. Короче говоря, они занимались ликвидацией повстанческих лидеров, и целью моего назначения было заменить недавно погибшего снайпера. Когда я все понял, то даже подумал-было сбежать. Но как! Ведь у меня ни документов, ни денег – так мелочь какая-то. Одни бесполезные, теперь, ключи от квартиры, и больше ничего! Ну, еще носовой платок не первой свежести.

Дали мне койку в двухместной комнате, маленькой, но довольно светлой. Общага располагалась на территории учебки. Это было трех этажное кирпичное здание, такое же унылое и серое, как сама степь, и за проволоку – ни-ни! Казарменное положение, отпуск раз в два месяца. Все!

Я к начальнику строевой, мол, позвонить бы, а тот ухмыляется так и говорит. Звонить здесь неоткуда. Но, ты не переживай. Военком уже твоих успокоил. Сказал где ты и что…

За дверями шаги. Набрасываю одеяло на экран, и тихонько ложусь на пол. Подползаю к двери. Кто-то стоит. Похоже, что двое. Говорят тихо… Сердце стучит, отдаваясь в ушах…Если войдут, спрятаться негде. Рассказывай потом, что ты не верблюд…Похоже, что уходят… Опять тихо… Возвращаюсь на цыпочках к креслу, сажусь… На экране раз пять уже появилось: «Эй! Куда подевался?», «Чего замолчал?»

Тихонько настукиваю:

– Извини, местные сложности. Ты в эфире?

– В эфире, в эфире. Будешь продолжать?

– Дальше началась «веселая жизнь». В те жалкие часы, когда я доползал до общаги, и уже в полудреме падал на кровать, в голове проносилась одна-единственная мысль «ад». Или же что-то подобное, но тоже не очень длинное, поскольку через мгновение я проваливался, и, пролетая первые километры черноты, молился, чтобы сегодня дали тревогу хотя бы не посреди ночи, а где-нибудь под утро, чтобы поспать хотя бы часов пять. Но нет, машина работала исправно. Примерно раз в три дня, в 2-3 часа ночи тревога, бегом до плаца, минуты на получение оружия, снаряжения, минуты бега до аэродрома, посадка в самолет по группам и выброска. Непонятно где, непонятно зачем. Об этом всегда писалось в желтом конверте, который командир группы распечатывал только после приземления, и когда парашюты были сложены и замаскированы. Обычно, все выглядело очень «просто». Нас выбрасывали в пустыне, за 50-70 километров и нужно было вернуться на базу к установленному часу. Времени было мало, и потому почти половину расстояния мы бежали. Это не было похоже на мои прежние тренировки, поскольку здесь на мне были тяжелые ботинки, и за спиной почти двадцать килограммов разного груза.