Нерушимый 7

Я выругался. Вскинул руку, не обнаружил подарочных часов с автографом Горского, стиснул челюсти. Вот уроды! Часы было несказанно жаль, как и телефон. Мобильный был памятью о человеке, которого уже нет в живых. Надеюсь, у парней хватит ума связаться с Тирликасом. Нужно перекрыть выезды из города и опросить соседей, они наверняка заметили подозрительного типа в подъезде.

— Мне нужно позвонить. Это очень важно…

— Хм-м, — врач погладил бородку, — в вашем состоянии…

— Все со мной нормально, — сказал я бодро, хотя понимал, что нет: тошнит жутко, фокусировать взгляд тяжело, голова кружится, и все перед глазами двоится.

Я протянул руку.

— Дайте телефон. Я быстро.

Поколебавшись, медик дал мне свой мобильный, разблокировал его, и я по памяти… черт! Какой номер у Тирликаса? Впервые в жизни абсолютная память подвела!

Негодование разожгло огонь за грудиной, я набрал воздух и с выдохом толкнул расплавленный огонь по сосудам — к мозгу. Странно, но огонь проникал туда с трудом, и не лавовым потоком, а искрами, которые будто бы застревали в черноте и гасли.

— Вам плохо? — всполошился врач.

— Все хорошо.

Там, куда попадали искры, чернота светлела. Какой же номер у Льва Витаутовича? Звонил же ему не раз! Я представил последнее сообщение — перед глазами будто бы появился его скрин, и в углу — цифры… Есть! Я набрал их, и Тирликас ответил сразу же.

— Да. Слушаю.

Голос его казался взволнованным.

— Это Нерушимый. Меня подкараулили в подъезде и ударили по голове, я в машине «скорой»…

Он коротко ругнулся.

— Цел?

— Живой. Вроде ничего страшного, сотрясение. Часы сняли. Жалко. Вы поняли, что надо делать? Я передаю трубку врачу, он немного в курсе.

А заодно и я послушаю, что известно по моему делу. Перспектива разговаривать с незнакомцем бородача не радовала, но он не стал обрывать связь.

— Здравствуйте. Это Лев Агеев. Да, вызвали. На месте уже работает наряд милиции. Друзья Александра в курсе, собрались ехать в травмпункт.

Машина замедлила ход и вскоре остановилась. Агеев вернул мне телефон, я сказал Тирликасу:

— На вас вся надежда. Держите меня в курсе. Отбой.

Если у Льва Витаутовича и были соображения насчет покушения, по телефону, понятное дело, ими делиться он не стал.

Я собрался слезать с кушетки, но Агеев положил мне руку на грудь.

— Я понимаю, что ты спортсмен, боец и молодец, но, пожалуйста, будь благоразумным. Сделаем МРТ, убедимся, что нет опасности для жизни, тогда и геройствуй. Ну или такие доводы: тебе хочется торчать в очереди? Если пришел на своих двоих, значит, будь добр, — вот очередь.

— Хороший довод, — кивнул я. — Побуду потерпевшим.

Агеев сунул мне белый медицинский лоток.

— Лучше бы не понадобился, но вдруг.

С кушетки меня переложили на каталку, и санитар повез ее в неврологию. Эх, прокачусь с ветерком! Минуя сидящих в коридоре травмированных людей, молодых и старых, преимущественно мужчин, меня закатили в кабинет функциональной диагностики.

Пришла пора перемещаться на МРТ, я сел на кушетке, мир перевернулся и закружился, меня вывернуло. Спасибо, Лева Агеев.

Врач-функционалист (или как он называется?) протянул мне бутылку воды, посмотрел оценивающе — как просканировал взглядом. Подошел, оттянул веки, посветил в глаза фонариком, похожим на лазерный.

— Спасибо, — хрипнул я, напившись.

— Погоди-ка. Посиди пока так, рефлексы проверю. Он тюкнул молоточком по коленкам, кивнул дернувшимся ногам.

Словно инсультный дед, с помощью санитара я добрался до кушетки МРТ, встал на четвереньки, лег на бок, перевернулся. Все разумные мысли улетучились, осталась единственная: как бы причинить себе поменьше дискомфорта.

Я закрыл глаза, чувствуя себя текстом, который будут сканировать. Мерное жужжание убаюкивало, даже головная боль чуть утихла. Я полежал-помедитировал под это жужжание, пытаясь найти причину, почему еще жив, ничего не успел понять, в реальность меня вернул голос хозяина кабинета:

— Все. Можешь подниматься.

Так, главное сделать это медленно, а то только в голове все более-менее успокоилось. Сперва на локти подняться, потом сесть.

Функционалист уселся за компьютер, где было объемное изображение моей головы.

— Что там? — спросил я.

Врач принялся печатать заключение, озвучивая то, что не вписывалось в норму:

— Ушиб мягких тканей головы в затылочной области, небольшая гематома в височной области, вероятно в результате удара тупым предметом. Попросту говоря — шишка. Больше патологий не вижу. Легко отделался. По всем признакам — сотрясение мозга. Отлежишься, пропьешь, что я тебе назначу — будешь как новенький. За больничным пойдешь к участковому терапевту, а еще лучше вызвать его на дом. Три дня — строгий постельный режим. В течение двух недель противопоказан тяжелый физический труд.