Нерушимый 6

В одном все наши туристы, посетившие Англию, были солидарны: тут все адски дорого. Я купил кружку с Тауэрским мостом по цене трех фарфоровых столовых наборов. А магнитик стоил, как мой рабочий день в «Титане», так что, набрав сувениры ребятам, я спустил целую месячную зарплату. Хорошо, кормили тут бесплатно, а то, чую, премия за участие вся ушла бы на пропитание.

В общем, парадный мундир, то есть исторический центр мне понравился. Чисто, мужчин в джинсах почти нет, все одеты элегантно, очень много индусов и мусульман, что ожидаемо.

Для нашей команды выделили отдельный даблдекер — двухэтажный автобус, до неприличия розовый, и повезли нас по городу. Жадные до нового «динамики», которые в СССР видели если не все, то очень многое, прилипли к окнам и жадно фотографировали. Представляю, какой фурор произведут мои фото, когда я выложу их в Комсети. Вот мы всей командой возле даблдекера. Вот я на фоне Биг Бэна. Вот красное здание с лепниной. Вот мы кормим белок в парке возле Букингемского дворца, и еще чудесное фото — за маршевым караулом идет вереница гусей. Вот мы облепили телефонную будку. Вот мы в окружении школьниц, узнавших гостей из СССР.

Когда проходили мимо торгового центра, Кокорин настоял на шоппинге, прибарахлился так, что еле унес мешки со шмотками, а Денисов набрал вещичек своим детям.

К вечеру от впечатлений кружилась голова, в черепной коробке звенел голос экскурсовода. Утомленные, мы поужинали, разбрелись по номерам, и я собрался упасть замертво, но пришлось вспомнить вчерашнее обещание и уделить полчаса волонтеру Полу, дорвавшемуся до носителя языка.

Чего не хватало — Комсети, в Англии мы были полностью изолированными и не могли поделиться с близкими. Проскользнула мысль о Лизе, которая мечтала побывать в Лондоне, и растаяла. Ни тоски, ни сожаления не осталось, словно и не было этого года, проведенного вместе.

А утром Марокко погнал нас на прокачку, ведь сегодня матч с «Челси», когда мы должны не ударить в грязь лицом, не опозорить честь Родины.

Я-Звягинцев за границей был неоднократно, но страны-лидеры ЕС и Англия меня не привлекали: знал, что не по карману они мне. А вот Греция и Кипр — вполне.

И вот я в Англии, а «динамикам» предстоят красивые выставочные товарищеские матчи. А раз я теперь с ними, то и мне — тоже. В заявку меня включили вторым вратарем. Это значит, придется матч за матчем сидеть на скамейке, киснуть там и кваситься, посматривая на поле. Киснуть — это если наши выигрывают. Все-таки, хоть и не люблю «Динамо», они представляют мою Родину, а значит, я за них, какая бы кошка между нами ни пробежала.

А если проигрывают… Я ж все волосы повырываю, от стыда сквозь землю провалюсь. Нельзя нам проигрывать, потому что за нами — Москва и Советский Союз.

Посматривая на нас, Марокко уже не в первый раз процитировал Валерия Лобановского:

— Тренер не может формировать схему игры, исходя из имеющихся футболистов. Это бессмысленно и бесперспективно. Прогресс футбола возможен только тогда, когда тренер заранее представляет модель игры и сознательно подбирает под нее исполнителей.

Мол, играем не так, как вы умеете и можете, а так, как сказал тренер. А вы уже тянитесь и старайтесь.

Ну и продолжил:

— «Динамо» в мире знают. «Челси» нас опасается. Не боится, конечно, но — опасается. Тактика их нам известна. Расстановка в последнее время всегда одна: 3−4–3. Не пять в защите с тремя центральными, а именно три защитника, а края подключаются, конечно, но основное у них — атака.

Марокко окинул взглядом «динамиков», молчаливых и сосредоточенных, и сказал:

— А у нас традиционно — 4−3–3. Вот и посмотрим. Нападение наше посильнее будет. Саша Кокорин на острие — это почти гарантия гола. Потому что трое нападающих против трех защитников, да на ходу… Один-в-один должны обыгрывать! В средней линии у них на одного человека больше. Но у нас есть капитан.

— Тут я, — поднял голову Денисов, до того внимательно рассматривающий пол.

Он этих установок наслушался за свою жизнь выше крыши.

— Вот он и должен их численное преимущество сгладить, а то и вовсе — прихлопнуть, — констатировал Марокко, блеснув линзами очков. — При твоей моторности и спортивной злости центр поля должен быть выжжен. Ну и по обороне. Их защитников по схеме трое, наших — четверо. При подстраховке друг друга на любую попытку прохода должно получиться двое против одного. И — не пройдут. Так?

— Но пассаран! — радостно воскликнул Антон Бако, единственный наш темнокожий игрок.

— Так, — кивнул Марокко. — Вратарям ничего говорить не буду. Задача вратаря одна: не пропустить. В общем, план такой: прижать сразу. Высокий прессинг. Отбор. Бегать, бегать, бегать! По силовой подготовке советские команды всегда сильнее. Задавим физикой! Сдохнут, лягут, прижмутся. Ясно всем?

Футболисты закивали, я, проникнувшись командным духом — тоже, только Денисов буркнул:

— У них там почти вся команда — негры. Здоровые! Крайки — хоть щас на марафон! Эти сами кого хочешь загоняют!

— Всё. Выходим, — распорядился Марокко, оставив реплику капитана без внимания.