Нерушимые обеты

В женском теле слабость, ноги подкашиваются. На третьем шагу она уже летела бы на дорожку, если шла бы сама.

Сжимая зубы, чтобы не выругаться, Гаврила подхватывает храбрящуюся дурынду на руки и несет к дому. Его этим не обманешь.

Он от драк в юности, когда на равных, а часто с уверенностью в собственном превосходстве, по паре дней отходил, а тут... У него до сих пор в висках люто пульсирует, потому что оставленный на полу недочеловек её лупил, блять, и лупил.

Поля не сопротивляется. Обнимает за шею, выдыхает то ли боль, то ли облегчение, в его шею.

Шепчет очередное за ночь:

– Спасибо, – подливая масла в костер злости.

Это пиздец, что человеку приходится благодарить за спасение. Это пиздец, что они до такого довели. Он виновным по земле ходить не даст.

Костя встречает их на пороге. Открывает двери и указывает на диван.

Гаврила механически исполняет приказ начальника. Несет Полину туда, опускает так аккуратно, как только может.

Сердце обрывается, когда Полина, не сдержавшись, всё же шипит от боли. Он воспринимает это на свой счет. Вскидывает взгляд и вцепляется им в её лицо. А она пытается взять себя в руки, чтобы не шокировать сильнее.

Замкнутый ебучий круг, где вину друг перед другом чувствуют те, кто ни в чем не виноват.

– Грохну суку эту… – Гаврила обещает себе же, а Поля сильнее закусывает губу, отвлекаясь от боли в теле.

Злит до трясучки, потому что мотает головой, держа глаза закрытыми. А потом, открыв, когда он сжимает её щеки и чуть запрокидывает, чтобы хорошенечко всю рассмотреть, отводит свои…

Поймать её взгляд становится для Гаврилы идеей фикс, но она изо всех сил старается ускользнуть. То под веками спрячет, то скашивает взгляд.

Гавриле хочется поблагодарить Костю, который подходит, присаживается на корточки у ног Полины и делает то, что должен сделать сам, но он не может, потому что кроет.

Гордеев ощупывает ее ноги, руки. Судя по тому, что Полина не реагирует на прикосновения, конечности целы. Хотя это тоже не точно. Нужен врач.

До Гаврилы как из-за плотного слоя ваты доносится Костин вопрос:

– Ты его не грохнул хоть?

Он не пытается ни посмотреть в ответ, ни словами что-то внятное сказать.

Не грохнул, к сожалению. Но вернется и закончит.

Мотает головой и проходится пальцами по шее Полины, её плечам.

Она всё так же дрожит, кривится и жмурится. Дурочка, господи…

– У неё могут ребра быть сломаны… – Гаврила выталкивает из себя, не в силах вслух сказать о том, что еще и беременна. Не из-за Кости, а из-за неё. Вдруг истерикой накроет?

– Он её ногами что ли? – вопрос друга оживляет перед глазами картинку, которую в жизни не забыть.

Она пляшет, пока Гаврила продолжает прощупывать.

Костя резко встает и куда-то отходит, но зачем – Гаврила даже не пытается разобраться.

– Чуть-чуть потерпи. Врач придет – он тебя осмотрит. Живот болит?

Полина замирает на секунду, потом кивает. Открывает рот… Их взгляды наконец-то встречаются…

– С вами всё хорошо будет, – он шепчет то, во что пиздец как хочет верить. А у Полины глаза слезами наполняются. Она опускает взгляд, кивает, молчит. По щеке скатывается.

Ей страшно, наверное. И ему страшно.

Он коротко прижимается губами к горячему лбу.

* * *

Врач приезжает даже быстрее, чем Гаврила рассчитывал. Полина снова храбрится, но по лестнице подниматься ей никто не позволил бы. Гаврила сам несет в одну из спален.

Опускает на кровать, ловит новый испуганный взгляд.

Слышит за спиной копошение – это врач заходит следом. Ставит сумку на столик и начинает оттуда что-то доставать.

– Мне нужно будет осмотреть вас…

Он обращается к Полине, но за неё кивает Гаврила. Берется за верхнюю пуговицу на её домашней рубашке…

Поля пытается отпрянуть и снова мотает головой, превозмогая боль. Но Гаврила настаивает. Расстёгивает одну за другой, обнажая ключицы, движется вниз.

Ему одновременно страшно и важно смотреть на её тело. Неизвестность пугает больше, чем всё остальное.

Он всё видит — бордовые подтеки. Сука. Маленькие. Побольше. Синяки постарше...

Когда на плечо ложится рука Кости, Гаврила не тормозит. Поворачивает голову и смотрит предостерегающе.

– Мы выйти должны, её врач осмотрит. Понимаешь?

С осторожным предложением Кости разумно согласиться, но у Гаврилы мороз по коже от мысли, что Поля может остаться одна.

Она уже была одна. Он уже оставил.

Гаврила долго смотрит на друга, всё так же держа пальцы на недорасстегнутой рубашке. Его борьба длится не меньше минуты, заканчивается же длинным выдохом и упавшими безвольно руками.

Он улавливает Полино облегчение, которое выходит из её легких с воздухом, стоит ему распрямиться. А еще чувствует провожающий его взгляд.

Только сам старается больше не смотреть, чтобы не вернуться.

Она не испарится. Не убежит. Её у него больше не украдут. Ей здесь ничего не угрожает. Ему просто нужно подождать за дверью. Он повторяет это раз за разом, движась к двери. Не смотрит ни на кого, но всё фиксирует.

Врач продолжает раскладывать что-то на столе. Оглядывается и обращается к Поле: