Нерушимые обеты

«Полина Михайловна, Людмила Павловна просила сообщить всем клиентам, что с 20 по 5-е число будет в отпуске. Поэтому, если есть необходимость записаться на прием, – лучше успеть до»

Она и сюда пришла с мыслью, что хватит смелости спросить.

– Самый надежный контрацептив – отсутствие секса, Полина. Но вообще ты же не ребенок давно, вряд ли нужно объяснять элементарные вещи…

– Объяснять не нужно, мне просто нужны контрацептивы, которые абсолютно исключат беременность.

Потому что она понятия не имеет, во что превратится этот ее… брак… А рожать какого-то другого ребенка она не хочет. Того, своего, она убила.

Полина выдерживает долгий взгляд гинеколога, а потом следит, как врач выводит что-то ручкой на листике.

Это, наверное, название. Полине становится чуть-чуть легче. У неё, кажется, одной проблемой меньше.

– Не существует средств со стопроцентной гарантией. Не хочешь детей – пей это без сбоев в расписании и не давай в себя кончать. Боишься венерических – не подпускай к себе без презерватива.

Такие советы от гинеколога в двадцать семь лет могли бы смутить. Полина же просто с благодарностью берет в руки маленький лист назначения и смотрит на него. Не читает название, а просто пялится, потому что куда-то нужно пялиться.

Она давно не встречалась с Сабиной – нет сил. Её тошнит от родителей. Ей больно от мыслей про Гаврилу. Ей душно в своем теле. Его хочется снять, но существуют подозрения, что это не спасет.

Об этом с кем-то хочется поделиться. Правда редко. Почему-то вот сейчас…

– У тебя всё хорошо? – Полину больше удивляет даже не сам вопрос, а его тон. Она замирает, смотрит на лист, слова расплываются…

Нет. Совсем не хорошо. Ужасно плохо. Катастрофически.

Она замужем за тем, кого ей назначил безжалостный убийца. Она не может решиться с этим покончить.

Она боится, что Гаврила будет мстить.

Вдохнув слишком глубоко и резко, Полина поворачивает голову и синтетически улыбается.

– Да, всё хорошо.

Врет, поднимаясь с кресла.

– Спасибо вам.

Взмахивает бумажкой. Упускает свой очередной шанс выплеснуть чуточку боли.

Идет к двери, с каждым новым шагом всё сильнее сжимая сумочку. Кусает нижнюю губу и хмурится.

Тормозит, только взявшись за ручку. Давит вниз, снова перестает дышать…

– Вы тогда знали? – спрашивает, не найдя в себе сил оглянуться.

Следующая за вопросом тишина к черту убивает остатки нервной системы. Одинаково страшно услышать и «да», и «не понимаю, о чем ты»…

– Заподозрила.

Полина кивает, закрывая глаза. Пробивает собой дно.

Она могла спасти себя, ребенка и Гаврилу. Ей только надо было быть немного сильнее. Самую малость. Просто доверять. Просто не сдаться.

– Я тебя не осуждаю, если ты об этом… – Суховатое заверение вызывает у Полины нездоровую реакцию – кривую улыбку.

Она вздыхает. Оглянувшись, шепчет:

– Зря.

* * *

Сразу же зайдя в аптеку, Полина спускается по ступенькам медицинского центра. Впереди у неё такой же бессмысленный и безнадежный день, как многие до него.

Своего мужа она особенно не интересует. Наверное, это и к лучшему.

У него своя жизнь, в которую отлично вписалась бы миловидная девка, согласная по первой же просьбе опускаться на колени и с восторгом сосать. Но отец подсунул ему свинью.

Точнее это сделали оба отца. Вместо жаркой туповатой телочки с огромным приданным, с ним живет депрессивная идиотка.

Ему посрать на причины её депрессий. Ему и на неё посрать.

Он пьет и прожигает. А она – мелкое бесячее обстоятельство.

Только вот намеки о деточках им уже делали, значит, её туповатого бесхребетного мужа-насильника рано или поздно достанут до состояния, когда он её скрутит.

К этому нужно быть готовой.

Она старается.

Идет по брусчатке, смотря под ноги.

Перед воротами её ждет машина с водителем. Уже не её отца – семьи мужа.

На ней Полина вернется в квартиру – тоже имущество семьи мужа.

Будет ждать прихода того самого мужа, которого сопровождает единственная интрига – будет ли пьян или обдолбан.

Он балуется. И очевидность этого сейчас без ножа режет виноватое Полинино сердце. Она тогда не «не замечала». Тогда ей нечего было замечать.

Отец отдал её настоящему наркоману, ни секунды не сомневаясь.

Вопрос не в дури совершенно. Вопрос всегда был в выгоде.

Полина глубоко в себе и не очень следит за происходящим вокруг. Зря, наверное. Невнимательность – всегдашний её косяк. Сейчас тоже играет злую шутку.

Сзади догоняют шаги. На локте сжимаются пальцы.

Она пугается, вздрагивает и вскидывает взгляд.

По телу озноб идет, когда видит Гаврилу.

Он хмурый, видно, что чувства через край в нем, но сдерживается. Смотрит сначала над её головой, потом только в глаза.

На её сдавленное:

– Пусти, – только сильнее сжимает кожу. – Меня водитель ждет. Я замужем. Если нас вместе увидят…

– В машине поговорим.

Полина пытается сыпать возражениями, но Гаврила их игнорирует. Меняет траекторию ее движения, за двоих сворачивая на нужную ему дорожку.

У Полины же бешено взводится сердце.

* * *