Неразрезанные страницы

Оступаясь и проваливаясь в снег, думая о Мане, огрызаясь на свободу с несвободой, он добрался до ступенек, потопал мокрыми ботинками и позвонил.

Почему-то он был уверен, что этот звонок не отзовется, и сильно вздрогнул, когда в глубине дома грянули переливы – очень громко. Потом все стихло и стало слышно давешнюю ошалелую птицу, и еще с крыши по-весеннему бодро и звонко капало.

Алекс нажал еще раз, точно зная, что дом необитаем. Впрочем, это было сразу понятно – вряд ли хозяева, какими бы они ни были, станут лазать к крыльцу по сугробам или брести по щиколотку в воде!.. Если бы здесь жили, снег наверняка убирали б.

Снег, подумал Алекс. Снег почти растаял, конечно, но стоит попробовать!..

Он сбежал с крыльца, шагнул в рыхлый и влажный сугроб и побрел к забору прямо по целине. За ним оставались глубокие следы, сразу же наполнявшиеся водой.

Алекс брел и смотрел себе под ноги и по сторонам, как охотничья собака, вынюхивающая куропатку.

– Алекс! – прокричала от забора Митрофанова. – Что вы делаете?! Идите по дорожке!

Алекс, не поднимая головы, махнул на нее рукой – замолчи, не до тебя сейчас.

С этой стороны участка ничего не было, он выбрался на плитку и зашлепал по талой воде обратно к крыльцу, и снова полез в сугроб, только уже с другой стороны.

Нет, совершенно точно, он ненормальный, подумала Митрофанова, наблюдая за ним. Бедная Маня!..

Нет, не может быть, чтобы ничего не осталось, подумал Алекс, и это нужно найти! Как пить дать, я заболею, несмотря на все высокие материи.

Он лазал по снегу довольно долго, и Митрофановой надоели его акробатические упражнения. Она повернулась и стала смотреть на дорогу вдоль улицы Новой. Она волновалась, что приедут хозяева и застукают незнакомых людей на собственном участке! И вызовут полицию. И грянет новый скандал. Митрофанова терпеть не могла скандалов.

Как-то там Береговой в грязном свитере, словно с чужого плеча? Как его мама, к которой непременно надо будет заехать и наврать, что командировка ее сына в Анадырь затягивается! И еще спортивный костюм непременно нужен, чтобы поразить воображение загорелого красавца Олега, который только сегодня утром…

– Катя, – вдруг негромко позвал знаменитый писатель из сугроба.

Она вздрогнула, уронила сигарету и оглянулась. Теперь он стоял в снегу на коленях – Господи, Боже мой! – и водил носом по ноздреватой подтаявшей горке.

– У нас есть какой-нибудь пакет?

Митрофанова подбежала к калитке и распахнула ее.

– Не ходите сюда! Принесите мне пакет.

– Какой… пакет?

– Любой. Полиэтиленовый.

Катя вернулась к машине, открыла багажник и стала копаться.

Какой еще пакет, а?.. Зачем ему пакет? Где она возьмет его?!

Впрочем, пакетов оказалось сколько угодно. Аккуратная Митрофанова все свои вещи для фитнеса, будь он неладен, складывала именно в пакеты! Она вытряхнула полотенце прямо в багажник и опять побежала к калитке.

– Бросьте мне его. Не надо сюда лезть.

– Он не долетит.

Александр Шан-Гирей даже замычал негромко от раздражения.

– Слепите снежок. Суньте его в пакет. Киньте мне. Понятно?

Вот чего еще Митрофанова терпеть не могла, так это мужского шовинизма!.. Этот представитель так называемого «сильного пола» вообще не имел права ни на какое, даже самое крохотное, чувство превосходства! Он не мог запомнить три цифры, ничего не видел, даже машину не умел водить, но тем не менее давал ей указания!.. В прежней жизни, еще не повернувшей невесть в какую сторону, Митрофанова ни за что на свете не стала бы выполнять его указаний.

А теперь пришлось.

Она сделала, как ей было велено, пакет не долетел, конечно, плюхнулся неподалеку, и Алекс, чертыхнувшись, полез за ним.

Катя никогда раньше не слышала, чтобы он чертыхался!..

И любопытство, любопытство ее разбирало!..

Он, конечно, шовинист, чего она терпеть не может, и вообще ненормальный, но что он там нашел, в этом самом снегу?!

Она твердо решила, что спрашивать ни за что не станет. Не станет, и все тут, хоть бы он нашел там сокровища Трои вместе с Троянским конем!

Алекс Шан-Гирей аккуратно сгребал в пакет… снег.

Она не станет спрашивать!

– Алекс, что вы там нашли?!

– Краску, – отозвался он почти весело. – Как я и предполагал.

И стал выбираться из сугроба.

– Краску? – пробормотала пораженная Митрофанова, которая была уверена, что там пистолет. – Какую краску?..

– Красную. – Он выбрался, хотел потопать ногами, чтоб вытряхнуть снег из ботинок, понял, что стоит в воде, и сунул пакет Митрофановой в прорезь между завитушками и виноградными листьями.

– Держите. – Катя приняла пакет. – Я сейчас.

Шлепая по лужам, он почти побежал к дому, но на крыльцо подниматься не стал, двинулся вдоль стены, остановился у высокого окна, примерился, взялся за подоконник, подтянулся и начал что-то внимательно изучать.

Спрыгнул и перешел к следующему окну.

Ни за что не буду спрашивать! Ну его к черту! Какую-то краску он нашел и отдал ей «держать», как будто пуделю вручил поноску! Не буду, и все тут!

– Алекс, что вы делаете?!

Он махнул рукой и скрылся за домом.

Митрофанова с независимым видом пожала плечами.